Мы упадем первым снегом

В его глазах я вижу что-то лукавое, на что низ моего живота реагирует слишком сильно, чтобы это игнорировать. Нокс кладет салфетку на стойку и делает шаг ко мне. Я пытаюсь увернуться от него, но меня теснит стол.

Когда он говорит, его голос приобретает более низкий тембр:

– В следующий раз, если захочешь, чтобы я разделся… просто попроси.

Рядом со мной Гвен резко втягивает ртом воздух. Уайетт ухмыляется и несколько раз проводит рукой по темным волосам, а я… я просто стою и смотрю на Нокса. Внутри меня все кипит. И мысль о том, что мне теперь придется жить с этим типом под одной крышей, переполняет чашу моего терпения.

– Придется тебя разочаровать, – холодно отвечаю я. Мой взгляд останавливается на пятне на его штанах. – Я не люблю игры на публику.

Нокс открывает рот, чтобы возразить, но Уайетт прерывает его веселым смешком.

– Отстань, Нокс. Не то спугнешь малышку, – он бросает взгляд на соседний столик, а затем продолжает, понизив голос. – К тому же вон те девушки на тебя так пялятся, будто вот-вот ожидают от тебя стриптиза.

Нокс следит за его взглядом и, заметив двух фанаток, чьи глаза почти слипаются от туши при каждом моргании, замолкает. На нас опускается тишина, которая кажется странной, несмотря на шепот и болтовню двух девушек за другим столом, которые теперь снова сели на свои места.

Внезапно, Уайетт обращается ко мне:

– Сегодня вечером у Нокса вечеринка. Ты тоже приходи.

На меня будто вылили ведро ледяной воды. Нокс устраивает вечеринку именно сегодня? В мой первый рабочий день? Не может быть. Этого просто не может быть!

Прищурив глаза, я бросаю взгляд на Нокса, который ловко избегает его и ощупывает пальцем жестянку с печеньем на стойке.

– Она все равно там будет, – говорит он, обращаясь к Уайетту. – Пейсли – наша новая работница.

Уайетт на мгновение теряет дар речи. Затем он начинает громко смеяться, не в силах успокоиться. Лишь спустя несколько секунд он легонько ударяет Нокса пару раз в плечо, отчего его сумка для сноуборда немного сползает вниз.

– Извини, приятель. Но… ты что, хочешь установить рекорд? Предыдущая продержалась целых два месяца. А эта даже толком не начала работать, а ты уже к ней подбираешься? – Уайетт качает головой, все еще смеясь. – Это безумие, друг. Просто безумие.

В этот момент в закусочную входит Кейт. Она деловито проносится мимо нас с кофейными зернами, не подозревая, в какой ситуации мы только что побывали. Когда она ставит пакеты за стойку и встает, ее взгляд падает на разбитую чашку на полу, а затем переходит на штаны Нокса. Она вздыхает, смотрит на Гвен и упирает руки в бока:

– Что ты опять натворила?

– Все хорошо, – опережает нас Нокс. Он бросает на меня беглый взгляд. – Просто моя новая домработница хотела всем показать, как хорошо у нее получается выставлять себя напоказ.

От того, что обо мне говорят так, будто меня и вовсе не существует, у меня стынет в жилах кровь. Я чувствую себя низведенной до бессмысленного объекта, принадлежащего Ноксу Винтерботтому. Как будто он имеет надо мной полную власть. Как будто вообще кто-то имеет надо мной власть.

Ничего не говоря в ответ, я приседаю и собираю осколки. Это постыдный момент, потому что я знаю, что Нокс смотрит на меня сверху вниз. Но это была моя вина, и было бы неуважительно заставить Кейт за мной убирать. Не поднимая глаз, я встаю и выбрасываю осколки в мусорное ведро. Я хватаю куртку, перекидываю через плечо свою тренировочную сумку и выхожу из закусочной, мои щеки горят.

Гвен идет за мной. Я слышу ее шаги по снегу.

– Так, – говорит она, слегка задыхаясь, когда догоняет меня, – либо ты мне солгала, и между тобой и Ноксом определенно что-то происходит, либо… тебе приспичило. Потому что я никогда не видела, чтобы кто-то убегал так быстро.

– Мне приспичило? – повторяю я, когда мы сворачиваем за угол и Гвен тянет меня через дорогу к своему джипу.

– Ну да, приспичило.

Я непонимающе гляжу на нее.

Она закатывает глаза и открывает багажник:

– Ты сделала свои дела в туалете?

– О, Боже. Нет! – я морщусь от отвращения, бросаю сумку в багажник и иду к пассажирскому сиденью. – Ни то, ни другое. Ни Нокс, ни… это другое. Давай просто поедем в зал, хорошо?

– Хорошо. Но об этом, – она кивает головой в сторону закусочной, открывая дверь джипа и садясь за руль, – мы еще поговорим. Иначе это может плохо кончиться.

Я закрываю пассажирскую дверь и вопросительно смотрю на нее:

– Что ты имеешь в виду?

Гвен бросает на меня жалостливый взгляд, когда включает поворотник и выезжает с парковки:

– Ничего особенного. Будем надеяться, что я ошибаюсь. Нокс красавчик. Но он… не знаю. Как запретный плод. Он не полезный. Вредный для здоровья.

– Мне это и так ясно, – отвечаю я. – Он мне не интересен. В смысле, – я тыкаю пальцем себе за спину, – ты разве не заметила это еще там?

Гвен поджимает губы:

– Да, Пейсли. Просто мне кажется, что, возможно, мы увидели две разные ситуации.

Я долго думаю над ее словами. Так долго, что не могу ничего сказать в ответ, пока мы не приезжаем в «АйСкейт». И все это время я размышляю, что именно я вижу в Ноксе. Какие чувства он во мне вызывает.