Мы уже там? (ЛП)

Дэнни и Элайджа бегут к ближайшему кафе, постепенно собирая на обуви и ногах итальянскую грязь. Похоже, вместе с дождем на местных жителей обрушилось и тяжелое уныние: официанты смотрят мрачно, почти обреченно. Хотя Дэнни уже запомнил достаточно итальянских слов, чтобы сделать заказ, он боится, что стоит ему сказать несколько слов по-итальянски, как официант решит, что он знает язык. Так что он говорит по-английски, лишая себя возможности получить ответную улыбку.

– Ну что, куда хочешь теперь? – спрашивает Дэнни, когда официант уходит.

– Я хотел бы посмотреть статую… ну, знаешь, ту, которой можно засунуть руку в лицо.

– Из «Римских каникул», да?

– Да, ее! Откуда ты знаешь?

И вот они уже громко оживленно болтают, изображая Грегори Пека. Они вспоминают фильм, и спорят обо всех его ключевых моментах, и только насчет концовки соглашаются. Какое, должно быть, странное зрелище для невозмутимых итальянских официантов, испанских подростков с внешностью поп-звезд, японских коллекционеров живописи и британских пенсионеров с зонтами-тросточками: два взрослых брата из Америки обсуждают, как плакали из-за Одри Хепберн.

========== 20. ==========

Дэнни предлагает немного вздремнуть, и на этот раз Элайджа не против.

К его удивлению, Дэнни застывает у входа в отель и орет:

– Какого хрена?!

– Что там? – спрашивает Элайджа.

А потом и сам видит то, что возмутило брата: на двери «d’Inghilterra» нарисована маленькая свастика. Непонятно не только как она тут появилась, но и как администрация отеля ничего не заметила – или просто поленилась что-то с этим сделать.

Дэнни тут же достает из кармана ручку и начинает ее закрашивать. Элайджа стоит на стреме, но никто не вмешивается. Дверь как будто сочится чернилами: Дэнни так сильно давит на ручку, что с двери лезет краска.

– Все уже, ее нет, – наконец говорит Элайджа. И действительно, теперь вместо свастики только уродливое темное пятно.

Дэнни идет жаловаться управляющему; тот проявляет понимание. Потом братья Сильверы возвращаются в свой номер. Дэнни сразу направляется в душ. Элайджа, дожидаясь своей очереди, пишет запоздалые открытки друзьям. Он начинает писать открытку Кэл, а потом пишет еще три. Конечно, завтра они увидятся, но ему хочется дать ей что-то, что останется с ней. Он старается не думать о Джулии – и уже поэтому думает о ней. Но ее образ кажется далеким и смутным. Как будто она ненастоящая.

– К твоим услугам, – говорит Дэнни, выходя из душа. На нем халат с эмблемой отеля.

Элайджа благодарен брату, что тот оставил ему горячей воды. Он закрывает глаза и вдыхает водяной пар. Потом он видит у слива маленькое колечко волос. Волос Дэнни. Это неопровержимые улики, но Элайджа все равно спрашивает себя: Дэнни что, лысеет? Это значит, что Дэнни стареет. Что Дэнни меняется. Такое странное ощущение… Портрет Дэнни в мозгу Элайджи давным-давно устарел. Но он понял это только сейчас.

– На что ты так смотришь? – спрашивает Дэнни, когда Элайджа выходит из ванной и впивается взглядом в его прическу (выглядит неплохо; хотя действительно можно заметить седину).

– Ни на что, – отвечает Элайджа. – Просто не могу поверить, какие мы уже взрослые.

– Ой, и не говори, – отвечает Дэнни из-под одеяла.

Два часа дня. В окна льется солнечный свет, но Элайджа все равно ложится в кровать.

– Перед ужином еще погуляем, – сонно замечает Дэнни. Он лежит спиной к Элайдже, но каждой клеточкой чувствует, что брат рядом. – Если хочешь, расскажешь о своих приключениях.

– Хорошо. – Элайджа закрывает глаза и пытается представить, что день – это ночь.

– А потом мы хорошенько поужинаем.

– Отличная идея.

– И еще немного побродим.

– Ага.

– А потом я научу тебя умножению.

Элайджа улыбается:

– Прекрасно!

– Я так рад, что ты вернулся.

– Я тоже. Прости за… ну, за все.

– И ты меня прости.

Дэнни думает, что на этом разговор и закончится, но тут Элайджа (не переставая думать о Джулии, о Кэл, о подаче документов, обо всей суете, радостях и ошибках последней недели) спрашивает:

– Это и называется – взрослеть?

– Думаю, да, – отвечает Дэнни.

Они не расстаются до самого отъезда.

========== Часть 5. Прибытие ==========

Они проходят таможню (траву Элайджи они оставили на откуп римским горничным) и попадают в толпу, полную нетерпеливых, высматривающих кого-то глаз. Дэнни оглядывает толпу и видит на некотором отдалении своих родителей. Мама читает журнал, а отец изучает расписание прибытий. Чуть поближе он видит подругу Элайджи – наверняка ту же самую, которая подвозила ее в аэропорт. Сегодня на ней шоферская фуражка и куртка. Козырек фуражки лихо заломлен. Элайджа еще не заметил ее.

– Эй, там не твоя девушка? – показывает Дэнни. Элайджа видит ее и расплывается в улыбке. Кэл тоже замечает его и улыбается в ответ.

– Она не моя девушка, – отвечает Элайджа брату.

– Ну, может быть, это надо изменить, – советует тот.

Элайджа не знает, что на это отвечать. Потому что Кэл уже разрезает толпу, подбегает к нему и сжимает его в крепчайших объятиях.

– Скажи что-нибудь по-итальянски! – кричит она. – С возвращением!

– Что это ты напялила? – радостно восклицает Элайджа.