Мы уже там? (ЛП)

Элайджа обожает разговоры. Любые разговоры. Первые пробные фразы. Застенчивость. Гадание, что будет дальше и куда его занесет. Он ненавидит болтовню ни о чем. Он хочет сразу нырнуть поглубже. С кем угодно. Потому что любому, с кем он ни заговорит, кажется, есть, что сказать.

Первые реплики всегда самые неловкие. Он почти мгновенно видит, надо ли растапливать лед. Танец глаз: «Мы будем разговаривать или нет?» Первые слова – прощупывание общей почвы: «Как вы здесь оказались? А куда летите?» – два простых вопроса, ответы на которые можно слушать днями напролет.

– Так вам нравится «New Order»? – спрашивает Элайджа.

– В колледже нравился, – смеется женщина. – А мой парень обожал «Joy Division». Я хотела отвисать, он хотел повеситься. Разумеется, у нас ничего не вышло.

Разговор продолжается.

========== 11. ==========

Дэнни невольно подслушивает. Просто Элайджа сидит у него прямо под локтем, забрав себе подлокотник. И треплется с соседкой о дискотечной музыке. Подумать только. Они говорят о колледже, девушках и выпускной Элайджи («После второй же песни она куда-то исчезла, ну и ладно…»).

Вообще, Дэнни считает, что с попутчиками в самолетах заговаривают только одинокие люди. Так что перед ним стоит загадка: он неправ или Элайджа одинок? Чтобы обойти неудобный вопрос, Дэнни решает, что Элайджа – исключение. Он просто, как всегда, слишком добр. Сам-то он, конечно, не одинок, но не против поговорить с одинокими людьми. Просто мать Тереза от трепа.

Дэнни молча ждет, когда его представят – когда Элайджа укажет на него и скажет: «А это мой брат». Дэнни собирается отложить путеводитель, улыбнуться в знак приветствия (и неторопливо оглядеть женщину, которая старше него лет на десять, но все равно очень ничего), а потом нырнуть обратно в раздел «Гостиницы и отели». Но речь о нем так и не заходит. Вместо этого они принимаются обсуждать «Римские каникулы». Дэнни не верит своим ушам, когда Элайджа замечает, что просто обожает Одри Хэпберн. Он прекрасно его понимает, но не верит, потому что сам о ней точно того же мнения. Дэнни уже отвык, что у них с Элайджей может быть хоть что-то общее, даже в таких мелочах. Их связывает один единственный толстый канат – общая фамилия. А теперь еще и эта тоненькая ниточка. Одри Хэпберн. Дэнни ненадолго задумывается (если бы Элайджа смотрел в его сторону, он заметил бы, что за последние десять минут брат ни разу не перевернул страницу).

Пока Элайджа и его соседка обсуждают финал «Римских каникул» и свои эмоции на этот счет (грусть, радость), Дэнни гадает, действительно ли в глубине души Одри Хэпберн обожают абсолютно все. И в этом совпадении нет ничего странного. Если это так же естественно, как желание утолить голод сытным обедом, это не усиливает сходства между двумя братьями.

А что, звучит вполне правдоподобно.

========== 12. ==========

– А это твой брат? – шепчет Пенелопа, показывая Элайдже через плечо.

Он не понимает, почему она шепчет, потом оборачивается и видит, что Дэнни уснул, положив голову на откидной столик, и лампа над головой подсвечивает краешек его плеча.

– Как думаешь, дать ему подушку? – спрашивает Элайджа.

– Не, не стоит.

Элайджа протягивает руку через подлокотник и выключает лампочку, потом снова поворачивается к Пенелопе и спрашивает, есть ли братья и сестры у нее. У нее три сестры, и одна из них через пару месяцев выходит замуж.

– Слава богу, она старше меня, – вздыхает Пенелопа. – Но мне придется надеть это ужасное платье. Я так ей и сказала: «Это платье просто ужасно!» Конечно, ее собственное платье просто шик. Подружки невесты нужны, только чтобы подчеркивать красоту невесты. Мне плевать, кто что скажет, но это не честь, а издевательство. А еще у ее платья есть шлейф! Когда я его увидела, я взяла и расплакалась. Не потому, что замуж выхожу не я, это можно пережить. Но когда я увидела это белое сатиновое платье со шлейфом, я как будто вернулась в детство, когда мы устраивали переодевания. Она всегда надевала мамины платья так, что они волочились за ней. Разумеется, я прыгала на них, чтобы она запнулась и упала. И, конечно, за следы ног на платьях наказывали меня, хотя из-за сестры все подолы были в пыли! А тут на примерке я увидела ее в платье и поняла, что больше не могу прыгнуть на шлейф. Я не могу сдернуть ее платье через голову, чтобы весь приход увидел ее нижнее белье. Я не могу даже сказать, что хватит уже брать чужое и надо успеть убрать его обратно в шкаф, пока не вернулась мама! Нет, это ее платье. И она выходит замуж. – Пенелопа качает головой.

========== 13. ==========

«А вот мальчики никогда не наряжаются женихами, – думает Элайджа. –Все детство репетируют свою свадьбу только девочки».

Но они изображают другие пары. Бэтмана и Робина. Люка и Хана. Фродо и Арагорна. Ковбоя и Индейца.