Мы в ответе за тех…

   Во всём произошедшем герцог винил только себя. Расслабился, отдохнув в вольном селе, после стольких дней опасностей и лишений. Всё показалось в розовом цвете, родная земля придала сил и успокоила душу. Поэтому и вёл он караван, как по центральным районам Империи, без разведки и охранения, радуясь большому количеству вооружённых всадников в его распоряжении. И поймали их в коробочку классически, как по учебнику. Его не остановило бы подавляющее преимущество противника в живой силе и его выигрышное тактическое положение – атаковал бы. Он и из худших ситуаций выходил победителем, но караван и большое количество женщин и детей с ним в качестве беженцев, не дали ему того простора в принятии решения. Одно радовало, противником оказались ергонцы, а у них честь в крови, на слабых не нападают. Поэтому и шёл он на переговоры спокойно. Раз в первый момент не атаковали, то и ждать их атаку в дальнейшем смысла не было. Он, как всегда, оказался прав. Единственно, его очень удивило поведение этого странного наёмника. Как он нагло себя вёл, герцог, глядя на происходящее со стороны, восхищался наглостью и смелыми речами Мартина, и даже граф, капитан гвардии Ергонии не зря пришёл на помощь своим подчинённым, отчего-то оторопевшим. А потом верховный маг, диким криком орущий в сторону наёмника. Он-то откуда его знает? Вопрос! А как капитан вступился за Мартина, а потом, внешне спокойный, отдал его на растерзание Верховному? Герцог сразу понял, что у них всё же за освобождение возьмут жертву и этой жертвой был назначен Мартин. Герцог согласился, а как он мог не согласиться, когда ему на блюдечке преподносят возможность уйти красиво. Пусть уход и выглядит бегством, но это лучше бойни, в которой победителей не будет. Он ушел, уведя с собой караван, он спас людей, но почему у него на душе так пакостно?! Жизнь одних разменял на жизнь других. И спутники Мартина не бросили своего товарища. Герцог об этом узнал только тогда, когда караван отъехал от места засады на очень приличное расстояние, практически добравшись до места стоянки. К нему обратился его лейтенант, что находился всё время в авангарде – пришлось выделить после засады. Совершать одну и ту же ошибку он не собирался. Лейтенант поставил его в известность, что возвращается к своему другу Мартину и не просит на то согласия герцога, он для себя всё решил. Спокойно поклонился и, не слушая никаких убеждений со стороны старших товарищей, вскочил на коня и был таков. Вот ещё одна жизнь легла платой за его, командира гвардейцев, недальновидные решения и ошибки. От воспоминаний на душе становилось ещё паскудней.

   Глубокий вздох, знак рукой ординарцу и вот перед ним очередной кубок местного вина. Хорошие вино делают местные виноделы, только и оно не даёт успокоения его душе.

   О-о! Какое-то движение рядом с костром. Гости! Племянница наведалась. Всё путешествие, с момента их встречи, вела себя, как с незнакомым, а тут, на тебе, нагрянула. Сейчас и она ещё начнёт кровь пить, мало ему своего червяка, что так больно ковыряет душу – совести.

– Даночка, садись родная. Вино будешь? – произнёс герцог, давая знак рукой ординарцу, отойти подальше от их костра и им же предупредил, чтобы не подслушивал и охранял.

– Здравствуй, дядя. Что случилось, ты тоскуешь? – тихо спросила баронесса.

– Я и тоскую, что-то выпить захотелось, развеяться. А ты чего не спишь? Завтра день трудный, переход длинный, и дойти до очередной стоянки надо обязательно за световой день. Ночевать или двигаться по гиблым землям ночью, очень опасно. Ой! Да кому я всё это рассказываю?! Как поживает секретная служба? Чего это твой шеф так рискует своим лучшим агентом, не обеспечив ему прикрытие?

   Дана улыбнулась, прекрасно зная взаимную любовь друг к другу, в прошлом товарищей не разлей вода, дядю и своего шефа.

– Так получилось, что пришлось срочно уносить ноги из Ергонии. Варги чуть не прищучили. Отбиться получилось, только ценой сопровождающих. Я, как сегодня Варг увидела, то с жизнью попрощалась. Сам знаешь, они убийц своих сородичей не прощают.

– А ты что, много их положила?

– Не знаю, но ударила артефактом солидно, дом снесло. Но они очень живучи, может и выжили. Я не проверяла, бежала, так, что только пятки сверкали. – со вздохом проговорила девушка.

– Мне очень понравилось, когда ты плакала перед наёмником. Очень убедительно получилось. Очень! – усмехнулся герцог – от чего к нему такое внимание? А?

– Влюбилась, не видно, что ли?! – обиженно прошептала Дана.

– Ага! Влюбилась, значит! А по вечерам, не ты ли ему в кубок алезию подсыпаешь?

   Дана смутилась. Как мог он это узнать? Как? Хотя, это ведь дядя, что, не смотря на немилость её отца, остаётся одной из самых одиозных фигур Империи. С его-то опытом и не просчитать её?! Хотя, вот он, как раз её, и не просчитал…

– Совсем немного, чтобы не болел, – улыбнулась герцогу девушка своей ослепительной улыбкой.

   Герцог молчал, внимательно её рассматривая. И вдруг выдал такое, что Дана вздрогнула от неожиданности.

– Он так хорош? Ведь ты рядом с ним, и прям, сама не своя!

– Я? – прошептала обманщица.