Мы вдвоем и он (ЛП)

— Вы знали об этом все время и ни о чем мне не сказали? Я... ох, дерьмо, я уже не знаю, кто я! мой голос дрожит. Я не могу поверить, что он принадлежит мне. Я не узнаю себя. Я наполнена злостью и агрессией так, как никогда в жизни до этого момента. И я выплескиваю ее на моего мужа, который крепко меня держит и пытается увернуться от моих пинаний и ударов.

Естественно у меня нет никаких шансов против него. Но все равно царапаюсь и кусаюсь, кричу и плачу от злости.

— Миа. Мечта моя. Я люблю тебя. Эй! Мы любим тебя. Пожалуйста, Миа... — Бен пытается меня успокоить. Крепко держит мою голову, прижимая к своей груди. Он быстро дышит, я чувствую, насколько быстро стучит его сердце. - Дерьмо, Миа... — шепчет он и качает в своих руках как маленького ребенка. — Я не знал, что... Это было ошибкой. Мы совершили чудовищную ошибку. Мне так жаль. Так чертовски жаль.

— Вы свиньи, — рычу сквозь слезы. — Проклятые, мерзкие свиньи. Думали только о себе. И о своем удовольствии.

— Нет, эй, это не так. Эй! — он отстраняется и берет мое влажное лицо в ладони, пристально глядя в глаза. — Я бы в жизни этого не допустил, если бы с самого начала не знал, что он здесь только на определенное время.

— Что? — я смахиваю слезы, чтобы лучше его видеть. Пульс зашкаливает, а адреналин затуманивает мозг и делает невозможным сидеть. Я ерзаю по дивану, как ужаленная.

— Джей сказал мне это в первый же вечер. Еще когда приходил к нам на ужин, понимаешь? — Бен вздыхает. Его грудная клетка быстро поднимается и опускается, я чувствую пульс в его пальцах на моих щеках. Держит меня крепко, будто боится, что если отпустит меня, я убегу.

— Я сначала подумал, что это какая-то шутка, но потом стало ясно, что он говорит абсолютно серьезно. Мне его очень жаль. Я имею в виду... — Он заметно сглатывает, прежде чем тихо и отчетливо продолжить. — Представь, что тебе осталось жить несколько месяцев. И тебе больше ничего не хочется, кроме как провести время с единственной женщиной, которую ты когда-либо любил... Святое дерьмо.

— Бен. — Я убираю его руки со своего лица и отклоняюсь назад. — Это нормально, что ты ему сопереживаешь. Правда. Но, проклятье, ты ни капельки не думал обо мне!

— Неправда, Миа. Еще как думал. Я всегда знал, как ты по нему скучаешь. Даже если ты любишь меня, но я не Джей, в нем есть что-то такое... Он всегда вселял в тебя веру, что ты можешь летать, и ты стремилась к этому. И не говори, что это не так. Я знаю это, Миа. Я просто слишком хорошо тебя знаю.

— Бен... — снова начинаю я, но он поднимает руку и перебивает меня.

— Я не жалею. Правда, нет. Наоборот — сейчас, когда Джей рядом, мне лучше. Потому что я не боюсь, что ты меня бросишь. Но если бы я не знал, что с ним скоро все будет кончено, я бы не смог этого сделать. Никогда. Я слишком боялся, что его ты любишь больше, чем меня, и просто сбежишь с ним.

— Ты говорил, что мечтал меня разделить с кем-то другим... Ты врал, Бен? Ты переступил через себя, только чтобы сделать ему одолжение? Или мне? — я уже не знаю, что думать и чему верить. Хочу уйти, и в то же время остаться здесь. Не хочу Джея больше никогда видеть, но все равно скучаю по нему. У меня такое ощущение, что мое сердце разрывают двое маленьких человечков, и это сводит меня с ума.

— Это не вранье, Миа. И да, с самого начала мне все понравилось. Было даже лучше, чем в моих фантазиях. Не знаю, захотел ли бы я еще раз такое повторить, я имею в виду с кем-то другим. Возможно, это получилось бы только с Джеем, не знаю. Но... мне он тоже очень нравится, и это разрывает меня на части так же, как и тебя, когда я думаю о том, что он скоро умрет.

— О, Господи, — говорю я, сдавливая стон, и тру обоими руками глаза. — Я не хочу его больше видеть. Я не могу этого, Бен. Я... — проклятье. Подготовка и сюрприз полетели к чертям. Я должна ему сейчас сказать. По-другому никак.

— Я беременна.

Бен еле заметно вздрагивает. Потом берет мои руки в свои и смотрит на меня. Его глаза блестят.

— Это правда? — шепчет он, а я молча киваю. Наши взгляды переплетаются на несколько секунд. На маленькую вечность. Потом он целует меня в макушку.

— Мы не знаем от кого, правильно? — спрашивает он тихо, и я снова киваю. В моем горле образовался огромный комок, который мешает мне говорить.

— Знаешь что? Мне плевать. — Он снова берет мое лицо в руки и целует меня. Так долго, интенсивно и сладко, что мое сердце порхает, а ноги становятся ватными, даже несмотря на то, что я сижу. Затаив дыхание, я отвечаю на этот отчаянный поцелуй. Печаль, шок — все это соединяется в поцелуе, который никогда не заканчивается, потому что мы сцепились, как двое утопающих.

— Мы должны ему сказать. — Минутой позже Бен берет мои ноги и кладет их себе на колени, а потом пристально смотрит на меня. — Ты ведь это понимаешь, Миа?

Я мотаю головой.