Мы вернемся

  В период с июля по октябрь белогвардейцы сделали очень много, чтобы спровоцировать красных. Они десятки раз обстреливали советские погранзаставы, совершали вылазки через границу, убили и ранили нескольких пограничников, красноармейцев и просто крестьян... В ночь на 17 ноября части отдельной Дальневосточной Армии Блюхера перешли границу и в течении нескольких дней окружили и пленили более девяти тысяч китайских солдат и офицеров. Отряды белогвардейцев тоже проявили себя не с лучшей стороны. Давно уже не ведя постоянной боевой учебы, большинство старых белых бойцов успели растерять свои боевые навыки, а горячая эмигрантская молодежь никогда их и не имела, и потому только зазря гибла. В общем, бойцы РОВС оказались не готовы воевать с хорошо вооруженным и организованным противником. Белогвардейцы имели опорную базу в казачьих поселках Трехречья. Немало тамошних казаков пополнили их отряды. Красные именно Трехречью "уделили" особое внимание. Полностью уничтожить это белогвардейское гнездо - таков был приказ командарма Блюхера...

  Савелий Дронов не пошел в сводный казачий отряд, формировавшийся под патронажем РОВС в их станице. Не хотел он больше воевать, да и не верил в успех этой затеи. Но когда красные перешли Аргунь и стали окружать станицу... Посадив свою новую жену ее двух старших детей и прижитого с нею же годовалого сынишку на подводу, и отправив их с прочими бабами и ребятишками по последней не перерезанной дороге, он достал спрятанную на чердаке трехлинейку, мешочек с патронами и залег в придорожной канаве. Вокруг него стали сосредотачиваться остававшиеся в станице казаки, понимая, что если не задержат красных, то их семьям не уйти. Дронов как когда-то в Усть-Каменогорске вновь оказался во главе небольшого отряда человек в двадцать... и они приняли бой с ротой красных. Противник действовал грамотно и умело. Уже через полчаса отряд казачьей самообороны был окружен, а через час в живых оставался только Дронов и еще четыре казака.

  - Идите робята сдаваться, а мне нельзя, у меня с ими давнишний спор, мне пощады не дадут,- говорил Савелий, превозмогая боль в боку и ноге, куда его дважды ранили.

  Один из казаков встал, поднял руки, закричал, что сдается, и тут же не менее десятка пуль сразили, переломили его пополам.

  - Эх, видать, многонько мы их порешили да поранили, раз даже в плен брать не хотят, но не тужите робята все одно...

  Договорить он не успел, сразу две гранаты влетели в канаву, где укрывались последние защитники станицы, начинив осколками и еще живых, и убитых ранее... Последнее, что увидел, придя на короткое время в сознание, вахмистр Дронов, это целящегося прямо ему в глаз красноармейца - добивали всех, кто еще подавал признаки жизни.

  Красные убили в Трехречье сотни человек и сожгли, разорили почти все казачьи поселки и станицы вместе с запасами только что убранного зерна, заготовленного сена. Большая часть казаков, бросая скарб побежали к железной дороге и дальше в Харбин, добавляя работы Беженскому комитету. В конце ноябре в калитку дома Решетниковых постучалась измученная женщина, на руках она несла годовалого младенца, рядом мальчик и девочка одиннадцати и двенадцати лет. То была беженка из Трехречья, теперь уже дважды вдова, супруга Савелия Дронова, а младенец на ее руках, его сын. Решетниковых она нашла по бумажке с их адресом, той которую Иван дал своему однополчанину при встрече. Иван и Полина сделали все, чтобы устроить вдову в городе: подыскали жилье, дали денег, старших детей определили в школу, так же Полина лично занялась хлопотами по назначению пособия из средств Беженского комитета.

  Потерпев сокрушительное военное поражение, китайское руководство запросило мира, и в декабре 1929 года противоборствующие стороны подписали договор, который восстанавливал права СССР на совладение КВЖД. Отдельным пунктом советская делегация вновь внесла требование немедленно разоружить все русские белогвардейские отряды и прекратить деятельность антисоветских организаций. Китайцы со всем согласились, освободили арестованных совслужащих... но с белогвардейцами, как и до того, борьбу лишь обозначили, ведь большевики для них оставались по-прежнему опасны, а белые, как ни крути - союзники. Так Харбин вновь зажил в "трехмерном пространстве", все вернулось в прежнее русло, успокоилось, и обыватель опять получил возможность относительно сносно существовать, пользуясь моментом, когда активность враждующих сил пошла на спад, и они не очень мешали им жить.