Мы влипли

Несколько атак с его стороны, несколько точных ударов от Матвея, под неумолкающий рев толпы, и вдруг Гора застывает.

Матвей наносит новый удар, Гора падает перед ним на колени. Держится так несколько секунд, а потом валится на ринг без движения.

— Есть, — произносит Андрей.

— Один, два, три, — считает парень, выполняющий роль судьи.

В зале творится что-то невероятное. Такой ажиотаж, какого не было с самого начала боев.

Матвей несколько секунд наблюдает за поверженным им парнем, наверное для того, чтобы убедиться, что тот не встанет и не набросится сзади, а потом идет в конец ринга и начинает перебрасываться словами с кем-то из зрителей.

С удивлением смотрю на знакомые лица. Там Никита и еще один парень из тех, что обычно крутились вокруг Матвея в университете. Из их компании. Значит, он приехал не один, а с друзьями. Это хорошо.

В руках у Матвея оказывается бутылка воды. Он раскручивает крышку и делает несколько глотков. За это время на ринг успевает выйти новый противник.

— Он что, должен драться со всеми? — спрашиваю у Андрея, — Семен же сам планировал?

— Думаю, Семен хочет немного вымотать Багрова. Боится сразу один на один, подстраховывается.

— Так не честно.

— Конечно.

Еще два боя проходят довольно быстро. Я даже оглянуться не успеваю, как начинается четвертый по счету.

Матвей и новый парень сходятся и начинается драка. Парни кружат по рингу несколько минут и наносят один удар за другим, пока Матвей снова не побеждает.

На этот раз видно, что парень его задел. Скула немного рассечена и мне кажется, у Матвея что-то с плечом.

Мне хочется, чтобы все это поскорее закончилось, но на ринг выходит еще один парень. Сначала я думаю, что это пришедший в чувство Гора, но приглядевшись, убеждаюсь, что не он. Другой, почти такой же мощный, как тот, которого Матвей вырубил первым, но двигается не в пример легче. А значит, более опасный. Кажется, он участвовал в одном из начальных боев еще до приезда Матвея и сильно избил противника, повалив и усевшись на того верхом.

— Сколько можно, они же измотают его, он не сможет драться еще и с Семеном.

— Он выдержит, — убеждает Андрей, — тем более, насколько мне известно, последние два месяца усиленно тренировался.

Но в этот раз уверенность Андрея мне не передается.

Этот бой длится дольше остальных.

Противник несколько раз серьезно достает Матвея, хотя ему ни разу не удается повалить его и начать избивать, как он провернул в предыдущей схватке. Кажется, что этот бой не закончится никогда.

Парень вдруг делает выпад, а Матвей подсекает его и валит с ног. Не давая опомниться, наносит удар и парень, наконец, затихает.

Матвей снова отходит в свой конец ринга. Не присаживается и отказывается от протянутой ему воды, выравнивает дыхание. А еще пристально на кого-то смотрит.

Прослеживаю за его взглядом и замираю.

К рингу приближается Семен со свитой из тех парней, с которыми я успела пообщаться в машине, пока ехали сюда.

С самого приезда Матвея Семен стоял чуть в отдалении и не отрывал от ринга жадного взгляда. Должно быть изучал технику Матвея и его приемы.

Семен успел переодеться. Сейчас на нем точно такие просторные спортивные штаны, как на Матвее. Голый торс блестит, будто он смазал кожу маслом перед тем, как появиться здесь, а мышцы перекатываются при каждом шаге. Мне кажется, Семен в хорошей, даже отличной спортивной форме. Он ведет занятия в клубе и много тренируется. А если он еще что-то принял, то становится не просто опасным, а очень опасным противником.

Только сейчас я понимаю, все, что было до этого, это так, разминка. А самый главный бой Матвею только предстоит.

Все время, пока Семен идет к рингу, с его губ не сползает хищная самодовольная ухмылка.

Толпа рукоплещет.

Видимо Семен — тот самый гвоздь программы, который принято оставлять на финал.

Все это знают и ждут, что вот сейчас, с его выходом начнется самое захватывающее зрелище из всего, что они успели здесь увидеть.

Семен оставляет свиту внизу, а сам, под одобрительные возгласы окружающих, одним прыжком перемахивает через мягкие пружинистые ограждения и приземляется на ринг, прямо напротив Матвея.

На несколько секунд, пока они смотрят друг на друга в упор, все вокруг замирает, и я замираю вместе с ними. Потом кто-то начинает что-то выкрикивать, но ни Матвей, ни Семен не реагируют. Они сверлят и сверлят друг друга взглядами и, если бы где-нибудь поблизости оказалось что-то, сделанное из дерева, например, дрова, они бы вспыхнули в тот же момент огромным костром.

Я вместе с ними пропускаю мимо ушей все, что делается вокруг, а потому последующее становится для меня неожиданным.

Луч прожектора бесцеремонно и резко бьет прямо по лицу и слепит так, что глазам делается больно. Я вздрагиваю и в первый момент пытаюсь закрыть лицо рукой. Потом опускаю руку и начинаю часто-часто моргать, приспосабливаясь к свету.

Понимаю, что взгляды всех присутствующих сейчас направлены прямо на меня.

Не могу понять, что происходит, но в следующий момент тот, кто управляет прожектором, оставляет меня в покое. Теперь, как и раньше, освещен только ринг.