Мы влюблены в свою свободу (СИ)

Он топтался на пороге. По моей левой щеке потекла слеза. Он вел себя так, как обычно. Будто бы он и не пропадал три недели.

— Лори? — он протянул ладонь, чтобы вытереть слезу, но я одернула его.

Обняла себя за предплечья и почувствовала, как начинаю плакать. Отошла от прохода, впуская их. Сзади него, зацепившись рукой за куртку Алекса, шла девочка. Ее темно-каштановые волосы ложились кудрями на спину и плечи.

Мы поднялись в гостиную, где уже сидели все.

— Отлично! — заорал Джей, — теперь у нас своя общага из малолеток, да?

— Заткнись, — шикнул на него Стив, а потом повернулся к Алексу и этой девочке. Я села рядом с блондином и так же потуплено уставилась на них, — что за дитя?

— О, это Анна, — Алекс улыбнулся и обнял ее за талию.

Она была не старше Джули, но куда выше. Она была Алексу по висок.

— Еще одной самоубийцы нам не хватало, — не выдерживает Вена, — с чертей ты тащишь сюда ее?

— А вообще-то, — куда тише говорит Джей, — я ее помню.

— Вот! — протянул Алекс и улыбнулся.

Джей встал и подошел к Анне, осмотрел ее, потом повернулся к нам и сказал:

— Однажды, когда мы еще не встретили Глорию, с нами была Анна. А потом, она сбежала.

— Ну, отлично, что у нас на ужин? — широко улыбнувшись, спросил Алекс.

Мы закатили глаза и все пошли на кухню.

— Так что, ты будешь жить с нами? — спросила Вена, глядя на Анну.

Та кивнула. Я откусила от хот дога и попыталась улыбнуться ей. Меня почему-то жутко раздражало, что Алекс сжимает ее руку.

— Сколько тебе лет? — Зак потянулся за колой.

— Пятнадцать, — без смущения сказала она.

И я подумала: «Как и Джули».

И я подумала «А смогу ли я вынести, если и она умрет на моих глазах?».

— Тебе не кажется, что… ты слишком мала?

— Я в розыске так же, как и вы, — она пожала плечами.

Моя челюсть отпала. Она совсем не похожа на Джули. Анна более умная, хитрая, но менее смазливая. Но меня она почему-то не раздражает. Может потому, что и я такая же? Я заметила, как ее рука еще сильнее сжала руку Алекса. Я уверена, Алекс научил ее стрелять. Я уверена, у нее не дрожат руки. И почему-то я уверена в том, что Алекс с ней счастлив.

Я сижу на перилах порога, докуривая вторую сигарету, и Стив стоит напротив меня. Он раздвигает мои колени и притягивает меня к себе. Мои попытки отстраниться не увенчались успехом, поэтому я была вынуждена выпустить дым во время поцелуя. Я обняла его за шею, и старалась не плакать. Я знаю, что значат такие поцелуи. Они значат «Мне нужно уехать. Я не знаю, приеду ли я живой, но я приеду».

В такие моменты лишь вера укрепляла мой дух и не давала падать в обморок от бессилия.

— Малышка, — Стив отстраняется всего на четверть дюйма, но я остро ощущаю это расстояние и эту нехватку его губ, — все будет хорошо, да?

— Да, — шепчу я, — все будет хорошо.

В этот момент из дома выходят Алекс, Джей и Зак. Солист подает Стиву пистолет, рукояткой от себя. Блондин секунду колеблется, но потом все равно заправляет его за пояс.

Он целует меня в губы и уходит. Я, кусая губы, которые еще сохранили его вкус, чтобы не плакать, иду домой. Анна и Вендетта сидят на диване, смотрят какой-то фильм. Я сажусь рядом и прошу Анну рассказать о себе.

И она рассказывает, что она работала проституткой (после этих слов в глазах Вены появилось понимание), что принимала наркотики и курила, но ни разу не пила алкоголь. Что ее папа умер от лейкемии год назад, а мать ушла от них, когда ей было пять.

А потом она, улыбаясь, говорит, что знает все о нас.

Мне думается, много ли таких, как она? Вспоминаю слова Стива: «У Алекса таких, как ты – миллион». Я иду в ванну, держа себя в руках ровно до того момента, как перейду порог.

Я не отдаю себе отчета в своих действиях. Просто снимаю шорты и майку. Залезаю в кабинку и включаю воду, не чувствуя ее температуры. Она уносит мои мысли, вместе со случайно упавшими слезами.

Стив может умереть.

Нас могут поймать в любую минуту.

У нас дома пять уголовников, при семи возможных.

Шанс, что я смогу когда-нибудь нормально жить, один на миллион.

Завтра может не наступить.

С ребятами я в опасности. И едва ли я могу жить без них.

Я выхожу из ванной, вытирая мокрые красные волосы. На полотенце остается след от краски. Едва заметно улыбаюсь, почему-то повторяя фразу из какой-то книги (или нет, но откуда-то я ее взяла) «Мир вымывает из меня остатки водой из-под душа».

Я вальсирую в гостиную, где шумит телевизор. Тепло накрывает меня с головой, когда я вижу, что Вена укрывает Анну, которая уснула на диване, пледом. Потом Вена сует в рот сигарету и засовывает руки в карманы, в поисках зажигалки. Заметив мой взгляд, она одними губами спрашивает «Есть?» и я кидаю ей зажигалку.

Она прикуривает в доме, хотя сама говорила «Курим лишь на улице». Воистину, люди дают такие шикарные советы, но редко ими пользуются.

Я развожу огонь в камине, а после мы идем на кухню, и усаживаемся на стулья.

— А мне она нравится, — тепло говорит Вена.

— Что? — я тянусь за кружкой.

— Нравится. Не знаю. Я бы хотела, чтобы она осталась.

— Кажется, Алекс с ней счастлив, — говорю я, ставя чайник и смотря на гравировку «Красноволосой».