Мы влюблены в свою свободу (СИ)

Они думают, что те, за кем гоняется полиция, не могут сидеть на теплой кухне и слушать своих друзей, которые играют на гитаре.

Они думают, что если мы употребляем наркотики, то нам не понравится лежать на деревянном настиле, который нагрет солнцем.

Как бы хотелось им всем сказать «Мы лишь живем. Мы не лишены сердца».

Я отпускаю Джули с каждой секундой. «Она – ходячий мертвец». Ее не спасти.

Но порой я думаю: «А если и правда так, то есть шанс спасти кого-то из нас?» и в следующую секунду понимаю: нет у нас никаких шансов. Мы – пробники судьбы, но у нас отличная жизнь.

У таких людей, как мы, сломлены жизни, судьбы и руки. Но сами мы не сломлены.

Мы выносим еду в гостиную в тарелках. Алекс зажигает сигарету, но Вена его останавливает.

— Курить только на улице!

— Ты зверь, — умозаключает он и накидывает толстовку.

Я навязываюсь с ним. Уже на пороге он прикуривает сигарету и отдает мне.

— Кому ты написал эту песню? — выпуская из себя дым, спрашиваю я.

— Ни для кого, — он улыбается.

— Нет, правда? — я поднимаю бровь.

— Ее нет, — он все еще улыбается.

— Она умерла?

— Ее просто нет, Лори. Я забыл ее.

— Чушь. Ты написал такую песню! Ты не мог ее забыть. Слушай, пригласи ее к нам, она вернется.

— А, может, я не хочу, чтобы она возвращалась?

И мы в тишине докуриваем, смотря на деревья, покрытые снегом.

========== Глава 5. ==========

Рождество стало моим спасением. Мы поставили огромную елку в гостиной и нарядили ее. Повесили носки над камином (Стив упорно пытался повесить свои белые носки сушиться), развесили гирлянды и мишуру. А еще, я перекрасила свои волосы в красный. Терпеть второй раз обесцвечивание – сущий ад, но я не могла жить с темным цветом.

Было двадцать четвертое декабря, и мы с Веной с пяти часов утра торчали на кухне.

Мы испекли домашнее печенье, сделали пудинг, потушили мясо, приготовили салаты и все прочее. Открыли шампанское и разлили по фужерам. С подарками мы сделали проще – каждый тянул бумажку, на котором написано чье-то имя, и готовил подарок лишь ему. Никто не знал, кто кому готовит. Мне выпало готовить подарок Вендетте, и я съездила, купила ей тонкую цепочку с золотой подвеской в форме маленькой птички.

За окном уже стемнело, единственный источник света – свечи на столе, камин и яркие гирлянды.

— Садитесь за стол! — мы с Веной быстрей сорвем голос, чем парни сядут.

— Сейчас, мы уже почти все, — они неустанно играли в приставку, подсоединенную к телевизору.

— Такое ощущение, что я живу с младшими братьями, — Вендетта выдохнула и поставила на стол тарелку с салатом.

— А у меня ощущение, что у Стива руки из задницы! — Зак наклонился вправо, будто бы это помогло ему в игре.

— Из хорошей, кстати, задницы, — парировал Стив.

Вена закатила глаза и пошла на кухню за очередным блюдом.

Доиграв партию, ребята все-таки уселись за стол. Мы договорились, что подарки положим сегодня ночью в носки над камином (Белых носков Стива там все же нет). Мы включили радио, слушая старый джаз. Иногда кого-то из нас прорывало, и мы подпевали. Почти не ели – не успевали. Все смеялись и улыбались. Стив целовал меня, но не переставал улыбаться. Пили шампанское, говорили тосты. О том, что хотели бы прожить так всю жизнь. Камин иногда тух, и мне приходилось разводить его заново. Я бы ни на какие сокровища не променяла такие вечера, как сегодня.

— Счастливого Рождества и веселого Нового Года! — Стив отсалютовал нам шампанским.

Всю ночь, весь вечер, я пыталась запомнить ребят. Они смеются над шутками, пьют шампанское, едят мясо и пудинг. Если бы кто-то сказал, что мы – уголовники, я бы не поверила.

Снег за окном неустанно падал. Тепло от камина и свечей наполняло меня с каждой секундой все больше. Я вспомнила про одну важную вещь и взяла мобильник Алекса с тумбы. Уйдя на кухню, я набрала знакомый номер. Когда на другом конце провода послышался голос, я тихо сказала:

— С Рождеством, Чед Маккупер.

Я слышала, как он выдохнул и ответил:

— С Рождеством, Глория Макфинн.

По голосу было слышно, что он улыбается. Его слова были как привет из прошлого, но от них тело налилось теплом за секунду. Кажется, мы одновременно положили трубки.

Я, улыбаясь, пошла обратно к остальным.

— О боже, это ведь Рождественский стол, Стив! — Вена визжала, подняв руку в воздух.

— О, а это Рождественское ложе? — он кивнул на старый диван, — забудь, Вена. Просто забудь.

Блондин достал из кармана пакетик с таблетками. Они все приняли по одной, а я так и стояла в проходе. Стив подошел ко мне, улыбаясь.

Он грубо взял мой подбородок, и я почувствовала, как его пальцы сжимают мою челюсть. Он показал мне язык, на котором лежала маленькая таблетка. Я двумя пальцами взяла ее с его языка и положила себе в рот. Он улыбнулся и поцеловал меня.

— Вот черт, — подавился Джей, — Лори, ты похожа на проститутку сейчас.

Я показываю ему средний палец, не отрываясь от Стива. Алекс смеется, а блондин улыбается. Целует и улыбается.

— О, ну кончайте! — ноет Зак.

От его слов Стив давится воздухом и, положив голову мне на плечо, заливается смехом, через слезы говоря «Я уже!».