Мы воплотим богов

Еще шаг, и на лбу у Дуоса появилась морщинка. Яконо взмахнул кулаком. Предназначенный мне удар сзади должен был свалить Дуоса, я увернулась, но немного не рассчитала, так что Яконо лишь задел мерзавца по уху, чуть не сбив с ног.

Дуос на мгновение растерялся. Яконо заморгал и потряс головой, прогоняя туман.

– Да! – крикнула я. – Давай…

Дуос взвыл, с размаху ударил Яконо в челюсть, и тот без сознания рухнул на пол.

– Нет! – Я бросилась к жестко ударившемуся о камни Яконо, но путь мне преградил скалящийся Дуос. Он смотрел мне прямо в глаза, и разум пронзил крик, подобный тому, что срывался с губ Септума. Я застыла, потом покачнулась, попыталась сосредоточиться, но колени уже подгибались. «Ну уж нет», – прошипела Кайса и захватила контроль. Снова раздался крик, и на сей раз пронзил разум Кайсы. Будто двигаясь против ураганного ветра, я все-таки сумела опять взять контроль и шагнуть вперед.

Дуос засмеялся, но в смехе теперь не было ни капли веселья.

– Ты такая изворотливая, Ходячая смерть. Такое же чудовище, как и я.

– Нет, – отрезала Кайса. – Мы не такие. Может, люди нас и не понимают, но мы никогда не будем такими, как ты.

– Что за благонравие! А какой идеализм! В самом деле, Кассандра, в ней куда больше огня, чем в тебе. Но все чудовища одинаковы, Кайса, и не важно, что люди изредка бывают добры, они никогда тебя по-настоящему не поймут. Никогда не примут. Не то что я. Мы с тобой одинаковые.

Кайса плюнула в него, едва не попав на ноги.

– Ничего подобного. В тебе человечности ровно столько, сколько может быть у человека с одной двенадцатой частью души. – Она подалась вперед, а он отстранился, скаля зубы. – Ты никчемный, слабый и жалкий.

– И, как я уже говорил, мы с тобой одинаковые.

У нас не было кинжала, только кулаки, колени и злость, и мы без колебаний обрушили на него все это. Один раз в приюте я так же накинулась на мальчишку старше меня. Я кусалась, царапалась, колотила его мордой о камни, и когда Священные стражи нас, наконец, растащили, крови было много.

То же пламя ненависти вспыхнуло во мне и сейчас, только Лео уклонялся или блокировал каждый пинок, отступал от моих ударов и мгновенно наносил свои в ответ до тех пор, пока я не перестала ощущать что-либо кроме вкуса крови и желчи, а святилище не затуманилось перед глазами.

– Ну давай же, Кассандра, – с ненавистной улыбкой подначивал меня Лео. – Ты должна быть в этом так хороша. Если вспомнить, из всех нанятых Аурусом убийц только вы двое пока еще живы.

Я попробовала поморгать, стряхивая изнеможение, затягивающее меня, как поток, в свое море, а потом, опираясь на ярость Кайсы, снова бросилась в бой. Моего умения у нее не было, но наше общее тело знало правильные движения, и каждый ее удар должен был попасть в цель. Однако Дуос со смехом защищался и уворачивался от ее кулаков.

Я сосредоточилась на ноге, перехватила контроль и пнула Дуоса сапогом по лодыжке. Удар вышел сильным, Дуос зашипел, отшатнулся, и кулак Кайсы встретился с его челюстью.

«Касс! Он не сможет читать наши мысли, если мы продолжим переключаться!»

Дуос пошатнулся, но устоял на ногах, вытер белым рукавом выступившую на губах кровь.

– Вы считаете, я так глуп? – сказал он.

– Глуп настолько, чтобы сломать собственное лучшее оружие.

Я указала на Яконо, который по-прежнему лежал на полу и стонал, прижимая к голове руки.

Дуос зарычал, но я видела, что его гнев – это признак слабости и сомнения, как раз то, что нам нужно. Мы давно привыкли разделять одно тело и теперь могли с легкостью передавать друг другу контроль. Это было как танец, а не борьба, мы просто поочередно дергали за рычаги, заставляя тело двигаться. Удар, пинок, шаг, кулаком в лицо, в живот, в горло. Дуосу ничего не удавалось блокировать, потому что он не видел наших намерений. Он не умел по-настоящему сражаться, только реагировал на мысль противника, и когда два голоса в нашем танце сменяли друг друга, вертелся, спотыкался и путался. Кровь текла с его губ, носа и пореза над глазом. Тем не менее, несмотря на все синяки, которые он увидит утром, Дуос двигался по-прежнему слишком быстро, чтобы я могла схватить его за горло или свернуть шею, а оружия у меня не было, как и возможности покончить с ним раньше, чем он найдет другой способ одолеть нас, перехитрить, победить.

Но я слишком далеко зашла, чтобы теперь подвести Хану, и поэтому, крепко сжав разбитые кулаки, приготовилась драться до конца, сколько бы это ни заняло времени.

После первого удара о камни мир перестал существовать, сконцентрировался вокруг одного человека. Но от топота бегущих шагов иллюзия развеялась.

– Ваше святейшество! – запыхавшись, выговорил один из людей Лео, вбегая в святилище. – Ваше святейшество! Надо уходить!

Вслед за ним появились еще пятеро с перекошенными от страха лицами.

– Оставайся на посту, – прошипел один из них другому, встретившись с леденящим яростным взглядом Лео.

Лео отошел от меня.

– Ну? В чем дело?

– Император Мансин, – произнес первый, которого подталкивали вперед остальные. – Он… он мертв. Теперь трон у императрицы Мико, и она знает, что мы здесь.