Мы все - осетины

Молча показываю ему оттопыренный большой палец. «Мне плохо? — нервно стучит в мозгу дурацкая фраза. — Это мне-то плохо?! Да мне пи…ц!» Очень близко к истине, вот только показывать этого никак нельзя. Не тот, понимаешь, момент, чтобы изображать из себя беспомощную контузию в ожидании сочувствия окружающих. Сейчас у каждого и без контуженого друга на руках забот будет полон рот. Это они еще просто не осознали того, что здесь происходит, потому до сих пор со мною и возятся, так бы уже плюнули давно. Это не мои мысли, это снова тот самый незнакомый и холодно-равнодушный Андрей-два, тот, что всплыл вдруг в моем сознании разбуженный первыми же взрывами. Он смотрит на меня изнутри с жестким беспощадным прищуром. Говорит: «Соберись! Не будь тряпкой! Ничего еще не закончилось, все только лишь начинается!» Мне не хочется ему верить, хочется, чтобы весь этот ужас навсегда остался позади, но каким-то чудом сохранившим способность рационально мыслить уголком мозга я понимаю что он прав. Не устраивают массированных налетов на город с мирными жителями и штабы миротворцев с международным мандатом только для того, чтобы потом тупо извиниться и больше ничего не сделать. Значит нам предстоит штурм, он просто обязан быть, и насколько я успел оценить готовность к бою осетинских рубежей обороны на подступах к городу, они врага не удержат. Разве что грузины завязнут в уличных боях где-нибудь ближе к центру… Но в город они сумеют войти, это точно… Словно подтверждая мои слова ветер доносит вспыхнувшую где-то в отдалении автоматную перебранку. Выстрелы грохочут часто, автоматы захлебываются длинными очередями, полосуют не целясь. Так стреляют только в одном случае, когда уже сцепились с врагом вплотную, почти врукопашную и нет уже времени тщательно выбирать себе цели, выцепляя на мушку отдельных бойцов противника. Что и требовалось доказать. Дождались…

Почему-то в этот момент мне очень остро вспомнился рассудительный ополченец Аршак и его молодые бойцы. Я словно наяву вновь увидел, как мальчишки весело балагурят за накрытым в нашу честь обеденным столом, рассказывают с серьезным видом друг о друге явные небылицы, героические и по-детски наивные, тут же на ходу их сочиняя. Увидел скорбный лик Спасителя с застывшей в углу глаза слезой. Мелькнула беспомощная улыбка Аршака. «Они мои ученики. Как я могу их бросить одних?» Сейчас все эти люди мертвы. Еще несколько часов назад они радовались жизни, строили планы на будущее, ждали скорой смены с рутинного дежурства… А сейчас их уже нет. Их убили. Всех до одного… Почему? За что?

Я тряхнул головой, отгоняя ненужные сейчас, мешающие сосредоточиться на насущных проблемах мысли, и аж зашипел от взорвавшейся в черепе боли. Да, крепенько вас приложило, батенька, от души. Ходить-то хоть сможете теперь? Не знаю, не знаю… Это, кстати, следовало проверить в первую очередь. Оперевшись на правую руку, я неловко поднялся на ноги, распрямился чуть пошатываясь, сделал пару пробных шагов. Ничего, бывало и хуже. Но реже. В голове будто перекатывалось стукаясь об стенки черепа с каждым шагом чугунное ядро, земля покачивалась под ногами в такт, и периодически накатывала мутота из глубин желудка. Но в целом все было вполне удовлетворительно, справимся. Ноги ходят, а это сейчас главное. Голова кружится, но это переживем, зато мысли летят в мозгу небывало четкие и ясные, будто даже не сам я думаю, а кто-то со стороны мне подсказывает. Поворачиваюсь к недоверчиво глядящему на меня Фиме, видимо не слишком-то я его убедил в своем нормальном самочувствии, уж больно взгляд у него скептический.

— Фима, пока затишье, надо добраться до гостиницы. Там наши вещи, документы, деньги. Все это может понадобиться, бросать без присмотра нельзя, — стараюсь говорить как можно убедительнее.

Одноклассник вымученно улыбается углом рта, толкает в бок сержанта миротворца:

— Видал? Ему только что чуть башку не проломило, а он все о деньгах беспокоится. Куркуль!

Сержант неопределенно хмыкает в ответ, не понять одобряет, или осуждает. Превозмогая ноющую боль в затылке пытаюсь объяснить, достучаться до них:

— Ребята, это штурм, как вы не понимаете? Слышите какое гвоздилово идет на подступах к городу. Это грузины сцепились с теми кто успел занять оборону. Все, шутки кончились, это война, ребята. Все по-взрослому, без дураков! Нам обязательно надо добраться до своих вещей, без документов нас того и гляди шлепнут как шпионов, грузинских ли, осетинских, без разницы. Да и вещи еще пригодятся, кто знает как будем отсюда выбираться, может придется уходить через горы, может еще что… А больше вернуться в гостиницу шансов не будет. Грузины хорошо подготовились, местную оборону они вскроют, как консервную банку. А когда начнутся бои на улицах лучше не высовывая наружу носа сидеть в надежном подвале. Там разбираться не будут.