Мы все умрём. Но это не точно (СИ)

Представлять что-либо дальше ей абсолютно перехотелось. Время будто бы замедлилось до доли секунды. Гермиона оцепенела, словно в летаргии, но ощущала она при этом всё до мельчайших деталей: вот его дыхание щекочет шею, вот за спиной чувствуется его горячее, чужое, такое неприятное тело, чьих прикосновений ей вовсе не хотелось. Долохов надавил пальцами сильнее и, несмотря на то, что Гермиона вся сжалась, проник ими внутрь. Сначала совсем немного, потом в один резкий толчок глубже. Грейнджер непроизвольно всхлипнула от сухого, болезненного ощущения, а на глазах выступили слёзы. Она чувствовала его пальцы внутри себя! Его мерзкие, толстые пальцы, которые ей отчаянно хотелось сломать, отрезать и раздробить. Гермиона не пошевелилась и не дёрнулась, просто зажмурила глаза в одном лишь желании, чтобы это всё сейчас же закончилось.

— Совсем сухая, — голос Долохова вновь вернул её к реальности.

Ублюдок ещё в этом сомневается? Он вытащил руку из трусиков, мазнул этими же двумя пальцами по губам и втолкнул ей их в рот, недвусмысленно имитируя своими движениями оральный секс. Она почувствовала свой собственный, солоноватый вкус и давление его грубых пальцев на языке. Гермиону тут же затошнило. Долохов, не обращая никакого внимания на всхлипы, опустил ладонь ей на талию и подтянул поближе, вновь устроив поудобней на своих коленях.

— Она хорошо сосёт?

Да. Действительно важный вопрос.

Гермиона беспомощно взглянула на Драко. Тот лишь раздражённо двинул палочкой, словно прогоняя назойливую муху:

— Понятия не имею. Антонин, ты можешь хоть на секунду сосредоточиться? Отец хочет вернуть Лорда!

Антонин его проигнорировал, просто сжал пальцами её подбородок и развернул лицом к себе, она со злостью взглянула ему прямо в глаза.

— Ты хорошо умеешь сосать, а, девочка? — теперь их разделяла лишь тонкая прослойка воздуха, он дышал на неё удушающим жаром вперемешку с чистым алкоголем, и у Гермионы защипало в глазах от запаха, обиды и унижения. Она стиснула зубы сильнее, не став ему отвечать. Просто из протеста. Ей так хотелось хоть в чём-то ему противостоять. Некоторое время Долохов разглядывал её лицо, до боли сжимая пальцами щеки, потом усмехнулся и с деланной обидой в голосе прохрипел:

— Щенок, она мне не отвечает!

— Ответь на вопрос, — голос Драко звучал раздражённо, будто бы они находились на каком-то светском мероприятии, и его в очередной раз за вечер спросили, не находит ли он чудесной сегодняшнюю погоду.

Взгляд Долохова жадно блуждал по её губам. Казалось, он вот-вот снова попытается поцеловать. Во рту пересохло, Гермиона открыла рот, но голос подвёл:

— Я… — сглотнула вязкую слюну и снова попыталась сказать, но язык словно отёк, набух и отказывался поворачиваться во рту. — Я никогда не делала этого.

У Долохова в глазах будто что-то загорелось, словно со дна постучали новые черти с целым ворохом горящих факелов.

— Может, ты ещё и девственница? — с придыханием спросил он.

Малфой деликатно покашлял, привлекая внимание, которого, естественно не получил. Антонин блуждал тёмным взглядом по её лицу и плотоядно ухмылялся. Эх, Малфой, там не кашлять надо, там сразу надо битой по голове, иначе он прожжёт своими чёрными, порочными глазищами дыру насквозь.

— Антонин, ответь на мой вопрос.

Долохов наконец опустил свою руку на подлокотник кресла, и Гермиона смогла отвернуться. Она закрыла глаза, пытаясь успокоить сбившееся дыхание. Второй рукой извращенец ещё крепче прижал её к себе за талию, резко втянул носом воздух и внезапно конвульсивно задрожал.

— Я не слышал никакого вопроса, щенок, — его большой палец огладил грудь и прошёлся по краю декольте.

— Где диадема?

Долохов разразился громким каркающим смехом:

— Хуй знает. Я похож на принцессу, чтобы меня волновали диадемы?

— О, тебе бы пошла. Знаешь, камни под цвет глаз и всё такое, — раздражение в голосе Драко стало сильнее. Серые глаза потемнели, он уже не пытался скрыть, что его злит вся эта ситуация.

Антонин согнулся к столику, схватил ближайший бокал и запустил в голову Малфоя, но тот ловко отклонился, и стакан пролетел мимо, со звоном разбившись о стену.

— Что такое, Антонин, я попал в яблочко? — Драко ядовито усмехнулся. — Не сомневаюсь, тебе бы подошли корсет и нежные кружевные чулочки. Хочешь, прикажу Грейнджер одолжить тебе свои?

— Закрой пасть, — Долохов резко убрал руку и толкнул Гермиону в спину. Она упала на колени, уперевшись руками в столик. — Пусть девка отсосёт мне, и проинструктируй её насчёт зубов.

Гермиона замерла, внимательно следя за реакцией напарника. Его челюсть сжалась плотнее, а кадык слегка дёрнулся. На мгновение повисло напряжённое молчание, и Грейнджер затаила дыхание в ожидании того, что Малфой может сейчас сказать. Никогда! Даже если он прикажет, она никогда в жизни не станет этого делать!

— У меня нет ни малейшего желания наблюдать твой сморщенный хер, — наконец сквозь зубы выдавил Драко, и она облегчённо выдохнула.