Мы все умрём. Но это не точно (СИ)

— На последнем курсе Хогвартса мы все смеялись над ними… А если называть вещи своими именами, то просто неприкрыто издевались. Чистокровные детки, только получившие метки. Тёмная магия пьянила, и мы все думали, что богоподобны. Сам Мерлин сосёт у нас. Больше всего доставалось, конечно же, гриффиндорцам и тем, кто метку не принял, но оставался учиться в Хогвартсе. А потом нам это наскучило, и мы нашли себе новые объекты для насмешек. У нас даже было негласное соревнование. Как видишь, Тео в нём победил, — Драко печально усмехнулся и, немного помедлив, продолжил:

— Тихие, молчаливые Пожиратели Кэрроу, ещё и приставленные к школьникам вести маггловедение. За ними как-то сразу закрепилось, что они сами маглорожденные, и нет в них ни капли чистой крови. Мы плевали им вслед. Амикуса почти не трогали, но Алекто… Она всегда была словно ребёнок в теле взрослого, такая глупая и беспомощная. Лёгкая добыча. Мы задевали её постоянно. Могли тайком толкнуть, обозвать, украсть и выкинуть личные вещи. Знаешь, мы все понимали только силу. Долохов, он одним своим появлением вызывал трепет, а Кэрроу… они почти никогда не отвечали, просто проходили мимо. Амикус всегда уводил рыдающую Алекто и укрывал её в своём кабинете. Они казались нам слабыми, ничтожными. Но мы были просто слепы. Когда война началась, Амикус проявил себя по-настоящему. Ищейка Лорда. Меткий и безжалостный. Он никогда не ошибался и мог выследить любого. Даже если жертва пряталась. Даже если пряталась хорошо. Это был только вопрос времени. Чистокровных он никогда не убивал, просто приводил на суд Волдеморта, а вот маглов… убивал без жалости и без разбора: женщины, старики или дети.

Пожалуй, женщин и детей он ненавидел больше всего. Амикус даже изобрёл несколько проклятий, чтобы его жертвы умирали медленно и мучительно… Однажды Лорд приказал мне проверить его воспоминания по последнему рейду. Не сходилось количество трупов, и Волдеморт подозревал, что Амикус мог кого-то отпустить… Это был рейд в тот самый детский дом, в котором воспитывался Лорд. Амикус действительно убил практически всех: и женщин, и детей. Последний труп должен был принадлежать настоятельнице. Её он забрал к себе в поместье. Но лучше бы убил. В его воспоминаниях я обнаружил изуродованный обрубок человеческого тела. У неё не было рук, не было ног, ушей, груди… она лежала под какими-то трубками, и я даже примерно не могу сказать, что он вливал, но женщина была жива. И знаешь, мне стало интересно — почему? Тогда я копнул глубже.

Оказалось, Алекто и Амикус тоже пару лет жили в том же детском доме, что и Лорд. Их мать, Алисия, стала жертвой какого-то пьяного ублюдка, когда гуляла с детьми на магловской ярмарке. Он просто выстрелил ей в голову… Бах! И по асфальту растеклось кровавое месиво. Им было по десять лет. Два чистокровных волшебника, всю жизнь воспитывавшиеся в поместье среди заботливых эльфов и нянь. Они были странными для этого мира. Настоятельница сломала их палочки сразу же, как Кэрроу переступили порог. Над ними издевались, их избивали. Амикус пытался защитить сестру, но не смог. Он был слишком слаб. Настоятельница закрывала глаза на всё. Более того, она сама постоянно унижала Алекто. И однажды та не выдержала. Амикус нашёл сестру в луже крови на полу грязного туалета. Её губы посинели, она почти не дышала… Алекто тогда забрали в больницу, и он не знал, выжила она или нет. Полгода Амикус сходил с ума. Он выл, как зверь, царапал стены, в конце концов нашёл под кроватью фарфоровую куклу, которую подарила сестре мама, и стал с ней ходить везде. Как понимаешь, насмешек стало ещё больше. Эта кукла была объявлена предметом охоты для детей. Один мальчик украл её во время обеда, и Амикус выколол ему глаз вилкой. Тогда его посадили в карцер, но он как-то умудрился призвать её к себе с помощью стихийной магии. И сколько бы раз настоятельница ни отбирала эту куклу, каждый раз она возвращалась к Амикусу… Через полгода Алекто вернулась, и он поклялся, что они больше никогда не расстанутся. Одинокие, забитые, испуганные — в таком состоянии нашёл их Волдеморт. Он помог им вернуться домой, за что Амикус поклялся ему в вечной верности. Брат и сестра Кэрроу даже смогли закончить Хогвартс, но только Алекто душой словно так и застыла в том возрасте. Те маглы в больнице что-то сломали в ней…

Драко рассказывал это всё как само собой разумеющееся, словно пересказывал свежий фильм. В его голосе не было ни жалости, ни сожаления. Ему не было стыдно за своё поведение в школе, не было жалко Кэрроу. Его не трогали смерти тех детей в приюте… Был ли Малфой способен на сочувствие? Раскаивался ли он в чём-то? Гермиона мысленно представила, как скатала все свои эмоции в тугой шарик, подцепила двумя пальцами и выкинула из головы. Им нужно было как-то выбраться отсюда живыми, а обо всём остальном можно подумать потом. Её взгляд снова замер на куклах. С морковно-рыжими локонами, круглыми розовыми щёчками, и все как одна с карими глазами.

— Тебе никого эти куклы не напоминают? — тихо спросила она.

***