Мы все умрём. Но это не точно (СИ)

Что Гермиона знала про искусство вранья, так это то, что лучшая ложь та, которая плотно вплетена в правду. Лихорадочно соображая над продолжением фразы, она аккуратно покрутила запястьями, надеясь резко выдернуть руки, но Драко лишь усилил хватку, больно впившись в неё жёсткими пальцами. Гермиона чувствовала, как яростно пульсирует по жилам кровь, как бешено, до острой мигрени, стучит пульс в висках, и как на лбу выступила испарина.

Малфой, в отличие от неё, казался абсолютно спокойным. Он просто стоял и буравил её прямым внимательным взглядом, отчего ей стало окончательно не по себе. Что она там планировала?

Не действовать напролом, а попробовать быть мягче и хитрее?

Ну да, конечно. Гермиона печально усмехнулась своей наивности и закусила щеку изнутри, раздумывая над своими следующими словами. Зато, видимо, тема крестража его всё-таки зацепила, а значит, Малфоя можно было попытаться замотивировать на поиск. Поэтому она глубоко вздохнула, набираясь терпения и продолжила:

— Если крестраж не найти в ближайшее время, то он разрушит себя, всё, что находится рядом с ним в радиусе на многие мили, а заодно и всех, на ком остались отметки от магии его хозяина, — оценив слишком уж невозмутимое выражение лица Драко, она решила добавить немного красок в образ: — Вас просто разорвёт, как переспелое яблоко от удара о землю. Как мёртвую тушу кита, выброшенную в жару на берег, — Гермиона выразительно округлила глаза. — Бах, и на кровавые ошмётки!

На секунду ей даже показалось, что ложь сработала. Выражение лица Драко вновь стало нечитаемым, и он слегка ослабил хватку. Это её немного успокоило.

Малфой задумчиво прикусил клыком краешек нижней губы, и Грейнджер невольно задержала на ней взгляд. Она мельком подумала, что рот у него наверняка жёсткий и холодный, как у змеи, и сам он весь насквозь ядовитый! Как только могло кому-нибудь нравиться его целовать? Наверняка все девушки бежали от него в слезах и страхе, стоило им до него дотронуться. Уголки рта Драко слегка дрогнули, будто бы ему внезапно захотелось улыбнуться. Он склонил лицо совсем близко к ней и, обдав шею горячим дыханием, прошептал:

— Ложь, — и вновь больно сжал запястья, словно наказывая за попытку соврать. Гермиона всхлипнула от боли и почувствовала, как по спине и рукам вверх-вниз поползли мурашки. Он был слишком близко, чтобы этого не заметить, и слишком Малфой, чтобы проигнорировать. — А я смотрю, ты любишь грубость, да, Грейнджер?

Змеёныш вновь наклонил голову и легонько подул на оголённый участок кожи у воротника, спровоцировав новый табун мурашек. Гермионе захотелось врасти в стену или исчезнуть.

Соберись, ты же с Гриффиндора.

Где твоё безумие и отвага?

Ничего лучше не придумав, она со всей силы наступила каблуком ботинка на босую ступню и оттолкнула его от себя. Малфой зашипел и отшатнулся. Этого вполне хватило для взмаха палочкой:

— Ступефай!

Его сбило с ног и магической волной унесло в стеллаж, стоящий на противоположной стороне комнаты. Жестяные баночки со звоном посыпались ему на голову, часть из них раскрылась и оттуда полетели бинтики, ватки и какой-то белый порошок.

Малфой хрипло рассмеялся:

— Могу поспорить, вы так втроём развлекались весь год, пока бегали от нас по лесам. М-м-м, Грейнджер? Сколько бы ни наблюдал за вашим Золотым Трио, так и не смог понять, кто у вас выполнял роль сучки? Малыш Ронни или великий Гарри?

— Закрой рот! — крикнула в ярости Гермиона, еле сдерживая себя, чтобы не направить на него заклинание посильнее.

— О да-а, ты, наверное, обожаешь, когда тебе подчиняются. Могу поспорить, что тебя это заводит, — он выпрямился и стряхнул с плеч мелкий мусор. Холодные прозрачные глаза ловили каждое её движение и эмоцию. — Может, они оба были твоими маленькими сучками? Гарри, закрой рот и быстро вставь Рону. Живо! — Последние слова были сказаны с какой-то пищащей интонацией. Видимо, гадёныш пытался изобразить её голос.

Вот ведь скользкий мерзкий Хорёк!

Грейнджер разозлилась не на шутку.

— Знаешь, что?! — она зло сощурилась, лихорадочно подбирая слова, чтобы выразить ему всю степень своего презрения.

— Знаю, — безразлично ответил тот.

— Ты. ТЫ…

— Не интересно, Грейнджер, — он прошагал к столу, на котором оставил одежду, и развернулся к ней спиной, всем видом давая понять, что их разговор окончен.

Ну уж нет. Последнее слово будет за ней.

— Пока мы искали и уничтожали крестражи, чем занимался ты? Стоял на коленях перед змееголовым? Загонял и убивал своих бывших соперников по квиддичу? Насиловал однокурсниц, а потом страдальчески пил огневиски в своём мэноре, пока тётушка в подвале пытала людей? М-м-м, Малфой?!

Повисла тяжёлая пауза. Гермиона отчаянно пыталась совладать с собственной яростью, Малфой же молчал и не двигался. И она допустила надежду, что если в нём есть хоть унция разума, отвечать он ей не станет, потому что собственные эмоции никак не желали возвращаться под контроль. Драко медленно обернулся и сухо произнёс:

— Мне нет нужды никого насиловать.