Мы выходим из моря

Первое, что мы там увидели, была большая акула. Она наклонно поднималась к нам из тридцатиметровой глубины, подплыла совсем близко и потом все время оставалась в поле нашего зрения. Это была синяя акула. Пока Лотта следила за ней, я сделал множество снимков кораллов, никогда еще нами не виденных. Потом мы предоставили акуле лагуну, очевидно ей и принадлежавшую, а сами поплыли к лодке. Обновив снаряжение, стали нырять в выемке, расположенной несколько западнее.

Больше всего поражала нас величина встречающихся здесь животных. У Барьерного рифа огромной величины достигают не только кораллы и моллюски; все остальные представители животного мира, по-видимому, тоже соревнуются в создании особенно могучих экземпляров. Здесь лежали бледно-желтые морские огурцы, выглядевшие как тыквы, и темно-синие морские звезды, диаметр которых достигал сорока-пятидесяти сантиметров. У одной из коралловых стен мы увидели безобразный черный ком. Лотта тронула его пальцем, и тут черная кожа приоткрылась с двух сторон и появилось что-то нежное, напоминающее тонкий фарфор. Это была белая раковина каури величиной с кулак!

Мы переворачивали коралловые глыбы и искали под ними полосатых каури. Внезапно Лотта схватила меня за руку и указала на не очень привлекательный ветвистый коралл-чертополох. Она подтащила меня ближе и потрогала клубнеподобное образование. Правильно, только вчера мы читали и говорили о нем. Клубень был не чем иным, как странным жилищем маленького краба Hapalocarcinus, самки которого непонятным до сих пор образом обрастают коралловыми ветвями. В коралле остается при этом свободное пространство, достаточно большое для того, чтобы пропускать значительно меньших самцов. Этим же путем выходят в мир и детеныши. Я взял нож и осторожно вскрыл нарост. Маленький испуганный рачок прижался ко дну и не пытался убежать. Труд целой жизни был разрушен. Какой необычный случай! Самка, строящая себе клетку, из которой она никогда не сможет выбраться![8]

Возвратившись спустя час на поверхность, мы услышали раскаты грома и, к удивлению, увидели, что небо совершенно затянуто тучами. Только что была прекрасная погода — и вдруг начался дождь. С деланным сожалением Макдональд объявил, что из-за этой перемены необходимо вернуться в Кэрнс.

На радостях, что он успеет домой вовремя, мальчишка провел нас на волосок от какого-то выступа рифа Андин.

Мы услышали скрежет, но в следующее мгновение уже миновали это место. Возьми он на три метра левее, и мы бы со всей силой наскочили на риф. Макдональд, чинивший удочку, подскочил к мальчишке и сам взял руль.

Ночь мы снова провели на острове Лоу и прибыли в Кэрнс на следующий день после обеда. В гостинице возле наших кроватей стояло не менее чем по тридцать опорожненных бутылок из-под пива. Столь достойный обычно дом был неузнаваем. Почти каждый из гостей выпил уже больше чем достаточно, и никто не помнил, в какой комнате он живет. Все обнимали друг друга, а в большом зале раздавались веселые песни.

По приглашению Макдональда мы отведали у него рождественский пирог, затем нас забрали Фред и Пег, и мы ездили от одного дома к другому. Везде знакомились с новыми людьми, и все рассказывали разные истории об акулах, от всего сердца смеялись над вызовом водолаза из Брисбена, и никто не хотел поверить, что мы уже ныряли у внешних рифов.

На следующее утро Фред и Пег повезли нас в автомобиле в горы, где мы провели два прекрасных дня в Ионгаберре. Все говорило за то, что в этом году период дождей наступит раньше, чем обычно. А если дождь начинает идти по-настоящему, то он больше не прекращается. Тогда вода поднимается на улицах Кэрнса до сорока сантиметров, и торговцы ставят перед своими дверями мешки с песком, чтобы вода не затекала в помещение.

Как только мы снова попали в Кэрнс, я связался с летчиком, поддерживающим связь с отдаленными районами на своем маленьком самолете. Если мы хотели выполнить задуманное, то должны были осмотреть бесконечные полосы рифов с высоты птичьего полета и заранее выбрать наиболее подходящее место для работы. Пилот согласился пролететь с нами над всем районом рифов от Кэрнса до северной оконечности острова Лизард. Небольшая спортивная машина была открыта с двух сторон, и мы могли все осмотреть и сфотографировать. Поднялись рано утром, сначала полетели к рифу Ивнинг и кружили над ним в течение получаса. Нас сопровождал Макдональд, не летавший еще ни разу в жизни. При более тщательном изучении дневников Кука мне пришла в голову мысль — не могла ли произойти ошибка, и он наскочил совсем не на риф Индевр? Ведь за два часа перед катастрофой «Индевр» пробиралась по мелководью, которое, однако, быстро сменилось семнадцатисаженной глубиной. До сих пор считали, что эта мель находилась на плоской внешней оконечности рифа Пикерсгилл. Правда, можно еще предположить, что это был небольшой подводный выступ, обозначенный на картах под названием Бонер-Рок.

Если это так, то судно шло не к рифу Индевр, а к рифу Ивнинг.