Мы вынуждены сообщить вам, что завтра нас и нашу семью убьют. Истории из Руанды

Даллер поставил на своем факсе пометку «чрезвычайно срочно» и приписку по-французски: Peux се que veux. Allons'y (Где есть воля, там есть и путь[13]. Давайте рискнем!). Из Нью-Йорка пришел ответ: давайте не будем. Ответственным за миротворческие операции ООН был в то время Кофи Аннан, ганец, которому предстояло впоследствии стать Генеральным секретарем ООН. Помощник Аннана, Икбал Риза, ответил Даллеру в тот же день, отвергнув «операцию, рассмотренную» в его факсе (и предоставление защиты информатору), как действия, выходящие за пределы мандата, порученного МООНПР. Вместо этого Даллеру было указано поделиться своими сведениями с президентом Хабьяриманой и сказать ему, что деятельность интерахамве «представляет явную угрозу мирному процессу» и является «явным нарушением» договоренности о «Кигали как свободной от вооружений зоне». Хотя информатор Даллера однозначно описал планы по уничтожению тутси и убийству бельгийцев как исходящие от окружения Хабьяриманы, в ответном мандате было сказано, что о нарушениях мирных соглашений следует докладывать президенту, и Нью-Йорк советовал Даллеру: «Вам следует исходить из того, что он (Хабьяримана) не знает об этой деятельности, но настаивать, чтобы он немедленно разобрался с этой ситуацией».

Даллеру также было велено поделиться этой информацией с послами Бельгии, Франции и Соединенных Штатов в Руанде, но штаб-квартира не предприняла никаких шагов, чтобы сообщить Секретариату ООН или Совету Безопасности шокирующую новость о том, что в Руанде предположительно планируется «истребление». И все же в мае 1994 г., когда истребление тутси в Руанде достигло пика, Кофи Аннан сказал на сенатских слушаниях в Вашингтоне, что миротворцы ООН «имеют право защищать себя, и мы определяем самозащиту в том духе, который включает упреждающие военные действия по удалению вооруженных элементов, которые мешают нам выполнять свою работу. И все же наши боевые командиры, будь то в Сомали или Боснии, весьма сдержанно относятся к применению силы». В свете факса Даллера тот факт, что Аннан позабыл упомянуть Руанду, кажется просто поразительным.

— Ответственным был я, — позднее говорил мне Икбал Риза, который написал тот самый ответ Даллеру, и добавил: — Я не хочу сказать, что мистер Аннан был не в курсе происходящего.

Это письмо, сказал он, оказалось на столе Аннана не позднее чем через 48 часов после получения, и его копии также были переданы в офис Бутроса Бутроса-Гали, который был в то время Генеральным секретарем ООН. Но, по словам одного из ближайших помощников Бутроса-Гали, Секретариат в то время о нем не знал.

— Это ошеломительно-потрясающий документ, — говорил этот помощник, когда я зачитал ему факс Даллера по телефону. — Это такой уровень драмы, какой за все свои пять лет службы в ООН я могу припомнить не более одного-двух раз. Просто невероятно, что такой факс мог поступить к нам и остаться незамеченным!

На самом же деле Бутрос-Гали в конечном счете все же узнал об этом факсе, но пренебрежительно сказал о нем уже после событий геноцида: «Подобные ситуации и тревожные донесения с мест событий, хотя их и рассматривают с подобающей серьезностью официальные представители ООН, не являются редкостью в контексте миротворческих операций».

Риза выразил сходную точку зрения.

— В ретроспективе, — сказал он мне, — видишь все это совершенно ясно — когда сидишь, разложив перед собой документы, включив музыку или что-то в этом роде, и можешь сказать: «Ага, глядите-ка, вот же оно!»

О факсе Даллера он отозвался как просто об одном из эпизодов непрерывной повседневной коммуникации с МООНПР.

— У нас во многих докладах встречаются преувеличения, — пояснил он, а потом не удержался и сказал: — Если бы мы обратились к Совету Безопасности через три месяца после Сомали, уверяю вас, ни одно правительство не сказало бы: «Да, мы предоставляем своих ребят для наступательной операции в Руанде».

Так что генерал Даллер, следуя приказам, полученным из Нью-Йорка, сообщил Хабьяримане, что у того имеется утечка в аппарате безопасности, и на сем вопрос был бы закрыт — если бы не геноцид. Неудивительно, что информатор Даллера перестал его информировать; а годы спустя, когда бельгийский сенат учредил комиссию по расследованию обстоятельств, при которых некоторые бельгийские солдаты были в итоге убиты во время исполнения своих обязанностей в МООНПР, Кофи Аннан отказался давать свидетельские показания и не разрешил генералу Даллеру выступать свидетелем. Устав ООН, объяснял Аннан в письме бельгийскому правительству, давал сотрудникам ООН «иммунитет от судебного процесса в отношении их служебных функций», и он считал, что отказ от этого иммунитета «не в интересах Организации (Объединенных Наций)».

* * *

К КОНЦУ МАРТА 1994 Г. ОДЕТТЕ ПРИСНИЛСЯ СОН: «МЫ СПАСАЛИСЬ БЕГСТВОМ, ЛЮДИ СТРЕЛЯЛИ СО ВСЕХ СТОРОН, САМОЛЕТЫ СБРАСЫВАЛИ БОМБЫ, ВСЕ ГОРЕЛО».