Мы здесь живем. Том 2

Сама церковь стояла на очень красивом месте, прилегающая к ней территория представляла собой приятный зеленый уголок на фоне безжизненной и совершенно лишенной растительности деревенской улицы.

Крещение происходило в сторожке в левом углу территории церкви. Вся процедура заняла очень мало времени, и мы скоро двинулись в обратный путь.

На обратном пути к нам присоединилось несколько старушек и женщин пожилого возраста. Они тоже приехали сюда на богомолье из Тарусы. Благодаря им наш путь обратно был немного легче, так как они постоянно ходят по этой дороге и хорошо знают все места, по которым легче пройти в распутицу. От них мы почерпнули кое-какую информацию и о церкви, и о самом священнике. К нашему удивлению, постоянный священник здесь только что появился, а раньше сюда приезжал раз в месяц священник либо из Смоленска, либо из Брянска. Такова-то нынче церковь.

Мне кажется, виновата в этом сама церковь. Она слишком покорна властям и совершенно несамостоятельна. Ее отношение к населению, во всяком случае к той его части, которая стремится к ней, иначе и не назовешь, как предательским. Она не защищает ни своих прихожан, ни служителей. В своем стремлении выжить ценой безграничной покорности она теряет и авторитет, и уважение к себе. Вина за такое положение лежит не только на власти, но и в неменьшей степени на руководстве самой церкви.

Мне кажется, будь во главе нашей церкви сегодня такие люди, как польский кардинал Вышинский, положение ее не было бы таким позорным и беспомощным.

Остановиться более подробно на положении церкви в нашей стране мне не позволяет моя ограниченная информированность. Я делаю эти выводы только на основе личных наблюдений за довольно короткий отрезок времени. И взгляды, высказанные здесь, могут иметь погрешности и неточности.

Когда мы подошли обратно к шоссе, там уже собралось несколько человек в ожидании автобуса на Тарусу. Здесь были в основном богомолки. Мы вместе с ними просидели в ожидании часа два. Проехало несколько попутных машин, но они никого не взяли, хотя люди голосовали на дороге. Богомолки нам объяснили, что никто и не возьмет, так как сегодня воскресенье, рабочих машин не будет, а проезжающее начальство на казенных «бобиках» даже не остановится, зная, что голосуют люди верующие и возвращающиеся из церкви. И мы в этом убедились скоро сами. Эти же богомолки посоветовали нам пройти немного подальше и голосовать в другом месте. Тогда нас могут не посчитать за посетителей церкви и подобрать. Кое-как мы усадили на один из проезжающих «бобиков» самую нуждающуюся в этом Аллу Григорьевну и Ларису с Павлом. Все остальные двинулись пешком. Шли мы порознь, мелкими компаниями, и голосовали в попытках сесть на проезжающие время от времени машины.

Помнится, что где-то посреди пути мы все же посадили нескольких наших женщин, в том числе и Елену Михайловну. Уже под самой Тарусой сел в машину и я со своей компанией. А на въезде в Тарусу мы обогнали у маслозавода крестного с супругой. Они спешили уехать последним автобусом в Москву, так как у Володи была назначена на поздний вечер деловая встреча. Мы очень сожалели, что они не смогут из-за этой передряги с дорогой посидеть с нами за торжественным столом.

Когда мы вернулись, то нам было что рассказать тем, кто оставался дома. Все были согласны с высказанным кем-то мнением, что эти крестины не забудутся нам уже одной дорогой в церковь.

Ответственным за приготовление стола у нас оставался Юрий Гастев. Я и раньше слышал от друзей о нем много комплиментов: повар-кулинар, каких поискать. Теперь я убедился в этом наглядно.

Мы с Ларисой навсегда остаемся ему благодарны за участие в торжестве и за хлопоты, которые он добровольно взял на себя.

На крестины мы пригласили мою мать, которая должна была приехать прямо на торжество. Наши друзья Юра с Мариной встретили ее в Москве и посадили на последний прямой автобус до Тарусы. Приехала она где-то часов около десяти вечера. Встречали мы ее с Саней и с Леной — дочерью Юры и Марины. Когда мы привели мать в дом, гости уже начинали расходиться, а виновник торжества спал в своей комнате наверху. Мы тогда просидели почти до утра с родными и с самыми близкими из друзей. Кое-кто из москвичей и ночевать остался у нас, дожидаясь первого утреннего автобуса.

Почти все это лето в Тарусе прожили Люда Алексеева с Колей Вильямсом. Они снимали комнату у той самой тети Кати, у которой прошлым летом жили Саня с Катей. Мы виделись тогда с ними ежедневно, так как оказались соседями; к тому же им в город и на Оку ходить было гораздо ближе не по улице, а оврагами и через наш участок. Коля был заядлый грибник, и благодаря этому мы были в то лето обеспечены ежедневно грибами. Вечерами мы обычно собирались в нашем полуподвале и чаевничали. Встречи с этими людьми, как бы допоздна они ни затягивались, нам никогда не были в тягость. Не отягощало их даже то обстоятельство, что Люда отличалась чрезмерной разговорчивостью. Из всех моих знакомых я не могу назвать ни одного, кто бы мог хотя бы приблизительно сравняться с ней в этом отношении.