Мы живем рядом

Он не спеша отодвинул пустую чашечку и тарелочку с печеньем, точно для возражения ему надо было освободить пространство, легко развел толстенькими ручками и сказал:

— Правда, выражать свое мнение могут два процента населения, не больше, но что же делать...

— Ну вот видите, а если бы выражали остальные девяносто восемь процентов, то дело приняло бы другой оборот!

— Это Пакистан. Я знаю, что у вас в Советском Союзе иначе. О, я хорошо знаю вашу страну, я долго ее изучал и много о ней писал. Меня считают здесь знатоком Советского Союза и всего, что касается его быта...

Тут он посмотрел на меня так, точно хотел сказать: «Меня не проведете: я стреляный пакистанский воробей...»

Я предложил ему сигарет. Он взял коробку и долго ее рассматривал.

— Я еще не видел таких американских сигарет, — сказал он. — Я курю обычно «Кемал» или «Честерфилд».

— Это советские сигареты, — сказал я.

— Советские сигареты?.. — Журналист широко раскрыл глаза, стал снова рассматривать коробку. — Что на ней изображено?

— На ней изображен Кремль в Москве. Сигареты называются «Москва».

— Кремль? А, это что-то древнее... — сказал он, недоверчиво закуривая сигарету. Но после трех затяжек заметил с удивлением: — Хорошие сигареты, прекрасные сигареты, лучше американских. А скажите, на что вы выменяли эту коробку сигарет?

— Как выменял?.. Я вас не понимаю...

— Но у вас же меновая торговля! У вас же все меняется одно на другое. Я спрашиваю, потому что мне хочется знать цену этих сигарет.

— Такую коробку и сколько угодно таких коробок может купить любой советский человек, и вам, как знатоку Советского Союза, я рад сообщить об этом. А теперь скажите: вы хорошо знаете свою собственную страну?

— О да! Я журналист, я много писал о ней... Не так много, как о Советском Союзе, потому что я знаток большой политики, но все же писал.

— Вы бывали на Инде выше тех мест, где в Инд впадает река Кабул?

— Нет, я там не бывал. А зачем там бывать журналисту? Там живут неграмотные, полудикие, грубые люди, лишенные всяких высоких интересов, ничего не понимающие в большой политике.

Я засмеялся, и он обидчиво посмотрел на меня. Поиграв желтыми круглыми четками, он спросил:

— Почему вы смеетесь?

— Я смеюсь просто так, — сказал я. Но я смеялся не просто так.

Накануне, беседуя с участниками только что кончившейся конференции прогрессивных писателей Пакистана, я угощал их такими же сигаретами. Когда в коробке осталась одна сигарета, ее взял высокий худой человек, но как-то смутившись, и что-то начал говорить на урду. Я спросил, в чем дело. Пусть не стесняется брать последнюю, у меня еще есть сигареты.

Но мне перевели, что дело не в этом. Он просит разрешения взять вместе с сигаретой и коробку. Я видел, что он не закурил сигареты.

— Почему он не закурил и почему ему нужна коробка? — спросил я.

Тогда человек назвал далекое селение, лежащее выше впадения реки Кабул в Инд, откуда он пришел в Лахор. Он сказал, что эту сигарету выкурят по меньшей мере пять человек, чтобы узнать вкус советского табака и опровергнуть клевету, что Советский Союз покупает сигареты в Америке. Но главное — коробка. На ней изображена Москва, изображен Кремль, где живет Сталин. Эту коробку он будет показывать по всем деревням у себя на родине, и каждый будет рад видеть ее. А потом он поставит ее на почетном месте у себя дома.

Он бережно завернул коробку в платок и спрятал ее в бесчисленных складках своей широкой одежды.

Эта коробка летела со мной через Гиндукуш, переваливала через скалы Латибанда и Хайберский проход, и теперь она отправилась в новое далекое странствие по неведомым горам и селам. Я мысленно видел сотни рук, осторожно берущих ее, и сотни глаз, разглядывающих Кремль на ней. Это были те, кого знаток-журналист назвал грубыми людьми, лишенными всяких высоких интересов.

Журналист подмигнул мне и сказал, как человек, который наконец разгадал загадку:

— Я знаю, почему вы спросили о верхнем Инде и почему вы смеялись!

— Почему?

— Потому что вы интересуетесь вопросом Кашмира. Я вас понимаю, это большая политика: чей будет Кашмир. О реке Кабул вы упомянули для отвода глаз и думали, что я не догадаюсь. Правда, я угадал?

— Вы угадали! — сказал я. — Я убедился, что вас не проведешь!

И журналист засмеялся коротким довольным смехом.

Чему учат в школе

Это не просто школа. Это — художественное училище. Вы входите в обширный двор, где все говорит о торжественном вступлении в мир, полный творческого трепета, сосредоточенного спокойствия, в мир, где открывают вам тайны высокого искусства.