Мы - живые

— Ты и не можешь причинить мне ее. Ты не думаешь, что я сам все это вижу? Ты думаешь, я не знаю, к чему пришла эта наша великая революция? Мы расстреливаем одного спекулянта, а сотни других ловят такси на Невском каждый вечер. Мы уничтожаем деревни, мы расстреливаем из пулеметов крестьян, которые сошли с ума от нищеты, крестьян, которые убили одного коммуниста. А десять партийных братьев отмщенной жертвы пьют шампанское дома у человека, у которого на рукавах алмазные запонки. Где он взял эти алмазы? Кто платит за это шампанское? Мы глядим на это сквозь пальцы.

— Андрей, задумывался ли ты когда-нибудь над тем, что это ты и твоя партия втянули тех, кого вы называете спекулянтами, в то, что они делают, — потому что вы не оставили им выбора?

— Я знаю это… Мы должны были поднять людей до нашего собственного уровня. Но они никак не поднимаются, те люди, которыми мы управляем, они не растут, они лишь сморщиваются. Они сокращаются до таких размеров, каких ни один человек никогда не достигал. И мы медленно скатываемся до их уровня. Мы деградируем, один за другим. Кира, я никогда не боялся. Но сейчас я боюсь. Это — странное чувство. Я боюсь думать. Потому что… потому что я думаю временами, что, возможно, у наших идеалов и не может быть другого результата.

— Это верно! Причина не в людях, а в природе ваших идеалов. И я… Нет, Андрей, я не стану говорить об этом. Я хотела бы помочь тебе. Но из всех людей я меньше всех могу помочь тебе. Ты ведь знаешь это.

Он тихо засмеялся:

— Но ты помогаешь мне, Кира. Ты — единственная, кто помогает мне.

Она прошептала:

— Почему?

— Потому что, что бы ни случилось, у меня есть ты. Потому что, какую бы человеческую трагедию я не увидел вокруг себя, у меня все равно есть ты. А глядя на тебя, я знаю, чем может быть человек.

— Андрей, — прошептала она, — ты уверен, что знаешь меня? Он прошептал, уткнувшись губами в ее руку, так, что казалось, она сама собирала эти слова, одно за другим в свою ладонь:

— Кира, самое высшее в человеке — это не Бог. Это — то благоговение, которое он испытывает перед Богом. Это я и испытываю перед тобой, Кира. Я боготворю тебя…

* * *

— Это — я, — прошептал голос за дверью, — Мариша. Впусти меня, Ирина.

Ирина отперла дверь, неуверенно, осторожно. Мариша стояла на пороге с буханкой хлеба в руках.

— Вот, — прошептала она, — я принесла вам поесть. Вам обоим.

— Мариша! — закричала Ирина.

— Тихо! — прошептала Мариша, опасливо оглядев коридор.

— Конечно, я знаю. Но не беспокойся. Я держу язык за зубами. Вот, возьми. Это — мой паек. Никто не узнает. Я знаю, почему ты не ела свой завтрак сегодня утром. Но ты так долго не продержишься.

Ирина схватила ее за руку, рывком втащила в комнату, закрыла дверь и истерически хихикнула:

— Я… видишь ли… ох, Мариша, я не ожидала от тебя…

Ее волосы свисали на один глаз, другой глаз был полон слез.

Мариша прошептала:

— Я знаю, как это бывает. Черт! Ты ведь любишь его… Я ведь официально не знаю ничего, так что мне ничего не надо будет говорить, если меня спросят? Но, ради бога, не держи его здесь слишком долго. Я не очень уверена в Викторе.

— Ты думаешь, он… подозревает?

— Я не знаю. Он как-то странно ведет себя. И если он знает — я боюсь его, Ирина.

— Только до сегодняшнего вечера, — прошептала Ирина, — он уйдет… вечером.

— Я постараюсь последить за Виктором.

— Мариша, я не знаю, как благодарить тебя… я…

— Ох, черт возьми! Нечего плакать.

— Я не плачу… я… я только… я не спала две ночи и… Мариша, ты такая… спасибо тебе и…

— Да ладно. Ну, пока. Мне пора назад.

Закрыв дверь, Ирина осторожно прослушала шаги Мариши до тех пор, пока они не затихли в коридоре; затем она, вздрагивая, вслушалась в тишину квартиры — все было спокойно. Она закрыла дверь на ключ, на цыпочках прокралась через свою комнату и бесшумно скользнула в маленький гардероб, дверь в который находилась рядом с ее кроватью. Саша сидел на старой подставке для обуви, наблюдая за воробьем за пыльным стеклом оконца, расположенного высоко под потолком.

— Ирина, — не отводя глаз от окошка, тихо произнес Саша,

— я думаю, мне лучше уйти прямо сейчас.

— Ни в коем случае! Я не отпущу тебя.

— Послушай. Вот уже два дня я нахожусь здесь. Я не собирался этого делать. Я сожалею, что поддался на твои уговоры. Ты знаешь, что они, в случае чего, могут сделать с тобой!

— Если что-нибудь случится, — заметила Ирина, кладя руку на его могучие, немного сутулые плечи, — мне все равно, что они со мной сделают.

— Я ожидал подобного исхода. Но ты… Я не хочу тебя ввязывать во все это.

— Успокойся, все будет хорошо. У меня твой билет на Баку. И одежда. У Виктора сегодня вечером партийное собрание. Мы проскочим незаметно. Кроме того, ты не можешь уйти сейчас, среди бела дня. За улицей следят.

— Я сожалею о том, что сразу не дался им в руки. Мне не стоило приходить сюда. Извини, Ирина.

— Дорогой, я так счастлива! — беззвучно рассмеялась Ирина. — Я действительно верю в то, что я спасла тебя. Они арестовали всю группу. Мне удалось выяснить это у Виктора. Всех, кроме тебя.

— Но если бы…