Мы знаем, что ты помнишь

Признание было пронизано спокойствием. Женщина говорила довольно долго, не пытаясь о чем-либо умолчать или как-то извернуться. Обычно подозреваемые стремились как можно скорее покинуть комнату для допросов, но Мейан казалась даже довольной, что ей дали выговориться.

Однажды в конце апреля Трюггве пришел домой весь взвинченный. Он услышал, как какая-то женщина в «Железе Нюланда» окликнула его настоящим именем. Это стало началом кошмара.

Точнее, не настоящим, это она неправильно выразилась.

Прошлым именем.

Адам Виде уже давно исчез из их жизни. Несуществующая личность. Имя, которое он когда-то носил. Человек, которым он когда-то являлся.

Мейан утешила мужа, сказав, что ничего страшного в этом нет, но в глубине души она понимала, что теперь самое худшее – это ждать.

Как ждешь черных туч, когда они сгущаются над горой. Как ждешь рак, когда почувствуешь первую опухоль.

Про сплетни, заглохшие на корню, можно сказать, что их никогда и не было. Она выросла с этим и знала, каково это, когда все смотрят на тебя как на зачумленную.

Минул месяц, и ее муж снова появился весь задерганный и на нервах, ранним утром, когда Мейан едва успела сварить кофе.

Трюггве, как всегда, ходил за почтой, и возле почтовых ящиков ему пришлось выслушать ужасные вещи. От Свена Хагстрёма.

– Твоя старуха хоть знает, чем ты раньше занимался? Ты рассказываешь такое своей жене?

Трюггве попытался было проигнорировать соседа, но это явно был не лучший способ справиться с ситуацией.

Стало только хуже.

– Вот ни за что бы не подумал, что ты такая мразь, Нюдален. Интересно, что скажут люди, если узнают об этом. И что говорит об этом твой ненаглядный сыночек и его стокгольмская женушка? Потому что ты ведь рассказал своему парню, да? Он знает, каким потаскушником был его отец?

Трюггве пытался с ним поговорить, и по-дружески, и по-всякому, но это не прекращалось. Хагстрём наглел все больше. Стоял и пялился на их участок. А однажды, когда Мейан выдергивала крапиву из кустов смородины, Свен бросил ей прямо в лицо:

– Он это и с тобой сделал? И с дочерью вашей, поэтому она удрала в Австралию?

Приближалась пора летних отпусков. Слишком быстро отцвела сирень в этом году. Скоро приедет Патрик с детьми. Трюггве достал все их с Мейан сбережения, несколько тысяч крон, и отправился уговаривать старика, чтобы тот молчал.

– Ну нет, так легко ты не отделаешься. Око за око, зуб за зуб. Такие, как вы, думаете, что все можно купить. Так вот, не выйдет. Прежде чем пытаться купить обратно свою семью, сначала ее потеряй.

«Я должен все рассказать Патрику, – сказал Трюггве в тот день, – он должен услышать это из уст своего отца, а не от кого-то еще».

Но Мейан уговорила его подождать, по крайней мере, до тех пор, пока не приедет Патрик, чтобы переговорить с ним с глазу на глаз. А до того она должна была самостоятельно разрулить ситуацию.

Со дня на день она откладывала решение проблемы.

До последнего, как это свойственно всем людям, надеясь на чудо.

Сердечный приступ или что-нибудь еще в этом роде.

Но Свен Хагстрём продолжал жить. И изрыгать всякие гадости.

По ночам, пока еще не приехал сын, Мейан вставала и прокрадывалась на соседский двор. Стояла снаружи и смотрела на дом, где спало ЭТО. Представляла, что будет. Как вся их жизнь обрушится в одно мгновение, если она не соберется с духом. Но если ты должен что-то сделать, то ты найдешь в себе силы это осуществить.

В последнюю ночь она взяла с собой нож, дошла до дома и подергала дверь. Та была заперта. Залаял пес, и она быстро ушла, но больше глаз не сомкнула той ночью.

Мейан знала, что Хагстрём каждое утро ходит забирать почту.

После этого никто в их округе не запирает двери, особенно когда на дворе лето и тебе может скоро снова понадобиться выйти.

Она взяла кусок мяса, из которого собиралась делать жаркое.

Ни один пес не сможет устоять против такого.

Она рано подняла с постели Трюггве, напомнив ему, сколько всего нужно успеть сделать. Насчет ножек для кровати и засорившегося слива в ванной она специально придумала, чтобы удержать его дома, пока она будет отсутствовать.

Мейан заглядывала в окна, пока шла к дому Хагстрёма, но старика не увидела. Зато заметила испарину на окошке ванной. Осторожно приблизилась и услышала шум бегущей воды в трубе.

Пес успел-таки тявкнуть, прежде чем ему под нос подсунули отличный кусок лосятины. Мейан швырнула мясо в кухню и была такова.

Как обращаться с охотничьим ножом, она знает. Это умение живет у нее в руках. Никогда нельзя сомневаться, когда вводишь нож в тело – не важно, живое оно или мертвое.

Все произошло очень быстро.

Кричал ли он?

Этого она не может сказать с уверенностью. Скорее всего, нет. Только немо разевал рот, явно не ожидая, что боль поразит это исчадие ада, которым он являлся. Которое думает, что он властелин всего и вся и волен распоряжаться чужими человеческими судьбами.

– Никаких сомнений. Или как?

Эйра вздрогнула, возвращаясь к реальности – рабочий кабинет и солнце высоко в небе за окном. Позади нее в дверях стоял с чашкой кофе ГГ и улыбался.