Мы знали, на что шли

Лётчики, введённые в заблуждение, делали дополнительно ещё два-три круга и сбрасывали контейнеры, уже не заботясь о том, куда и в какие окопы угодят посылки. Иногда они попадали и в наши окопы. Но если контейнер оказывался на ничейной земле, тогда фашисты, измученные голодом и холодом, не считались ни с какими потерями, чтобы завладеть контейнером. 3авязывалось настоящее сражение, в котором, как правило, фашисты несли большие потери, хотя и достигали иногда своей цели.

Доставка питания и боеприпасов транспортными самолётами длилась недолго и вскоре вообще прекратилась. Голод фашистов усилился, они поели всех собак в городе.

Обстрел наших позиций со стороны окружённой группировки окончательно ослаб.

Глава 8. Голод определяет поступки

Первое февраля 1943 года. День выдался морозный. Под ногами хрустел снег. Восходящее солнце и тишина наводили на размышления. Чувствовалась близость развязки Сталинградской битвы. С таким ощущением и в непривычной тишине прошёл весь день. Пушки молчали, неслышно было и автоматных очередей. Лишь изредка тишину нарушал высоко пролетающий самолёт. Все мы сидели открыто на бруствере своих окопов, наслаждаясь долгожданной тишиной и покоем.

Фашисты попрятались по блиндажам и подвалам: они тоже чего-то ждали. Ждали момента, чтобы выйти с поднятыми руками и на этом закончить для себя войну.

Вдруг, видим: со стороны наших окопов на расстоянии двухсот метров солдат ведёт коня. Под его седлом – попона, по бокам которой красные звёзды, Мы кричали и махали шапками, показывая, чтобы солдат вернулся, но бесполезно. Он шёл по ничейной полосе в направлении разбитого высотного здания.

Ещё больше нас удивило то, что когда солдат подходил к переднему краю фашистов, они не сделали ни одного выстрела.

И я понял: это был переодетый фашист. Фриц, сменив свой френч на нашу форму, прошёл на стыке наших батарей. Спустившись на берег Волги, взял первую попавшуюся лошадь и был таков.

В нашей обороне были большие неконтролируемые «окна», через которые и раньше прорывались фашистские автоматчики и безнаказанно обстреливали беспечно прохлаждавшихся под прикрытием высокого берега солдат.

В такую ситуацию однажды попал и я. Два автоматчика, выскочив на берег, с его высоты открыли огонь. Я упал там, где стоял, и спасла меня впереди лежавшая рельса. Очередь прошла точно по рельсе, а если бы на 3-5 сантиметров выше, это был бы конец.

Фашист уже завернул за угол, и я дёрнул за шнур. Дым от взрыва рассеялся, а упавшую лошадь уже тянули в проём дома.

Глава 9. Последние залпы

на Сталинградской земле

Рано утром второго февраля 1943 года залпы артиллерийских орудий и миномётов известили всему миру о крахе фашистской группировки в Сталинграде. Взрывы снарядов, мин и бомб слились в один монолитный гул. Солдаты переднего края стояли во весь рост и смотрели, восхищаясь силой нашего оружия.

Под огнём артиллерии оказались и передний край, и глубокий тыл фашистов. От взрывов звенело в ушах, вблизи почти ничего не было видно. Фашисты попрятались в подвалах и не ответили ни одним выстрелом.

Не успели отгреметь последние залпы, как мы вбежали в подвал, куда накануне втащили убитую нами лошадь. Стол, сколоченный из досок, был уставлен котелками, из которых шёл пар. Пахло только что сваренной кониной. Внезапный артобстрел помешал фашистам приступить к завтраку. У дальней стены подвала, подняв руки, стояли немцы. Их было около двухсот. Солдаты и офицеры, плотно прижавшись друг к другу, жадно смотрели на стол. Ноги их были обмотаны рваными одеялами. Головы поверх пилоток также были обвязаны какими-то тряпками. Худые, обросшие, они выглядели как выходцы с того света. Многие не могли идти самостоятельно, их поддерживали, но не оставляли. Один из пленных так выразительно посмотрел в мою сторону, что я невольно согласно кивнул головой, и котелок моментально исчез со стола. За ним – второй, третий и все остальные. Загребая руками ещё не остывшую конину, немцы с жадностью её поедали. Русский человек всегда остаётся русским, да и, как говорит пословица, лежачего не бьют, – хотя фашисты, как я убедился в последующих боях, с этим не считались. Они убивали старых и молодых, женщин и раненых. Они не гнушались никакой жестокостью, чтобы добиться победы. Больных, малых и старых сжигали заживо.

Здесь, в Сталинграде, я встретил своего земляка – Василия Тимофеевича Евтеева. Момент этот невозможно описать – слёзы радости и от встречи, и от победы в Сталинграде катились сами собой.

В этот день всех волновала победа, и никто не скрывал своих чувств. Не было ни оружейных залпов, ни автоматных очередей. Тишину нарушали лишь колонны пленных, идущих в направлении Волги. Фашисты стремились увидеть Волгу победителями, а она их встретила – побеждённых.