Мыс Грома

Его охватили одновременно радость и беспокойство. Он поспешно направился на кухню, поставил на плиту чайник и, пока тот закипал, приготовил несколько сандвичей с сыром. Он налил кофе в термос, положил его вместе с сандвичами в вещевой мешок и снял с крючка свой старый бушлат, висевший рядом с пальто.

Он не стал брать джип, оставив его Дженни, и пешком направился к гавани. По-прежнему стояла тишина, народу на улицах было немного, в отдалении раздавался собачий лай. Сев в свою надувную лодку, стоявшую у причала, он оттолкнулся от него и, запустив подвесной мотор, провел лодку сквозь многочисленные суда, пока не добрался до своего собственного. Оно называлось «Рода», в честь жены. Это была десятиметровая моторка типа «Спорт фишермен» с ходовым мостиком.

Он взобрался на борт, привязав надувную лодку к концу длинного каната, и окинул взглядом палубу. У него было четыре резервуара с воздухом, закрепленных вертикально в стояках. Он привез их днем раньше. Откинув крышку рундука, он осмотрел лежавшее там снаряжение — изготовленный из резины и нейлона костюм для ныряния, которым он пользовался редко, предпочитая более легкий, выкрашенный в оранжевый и голубой цвета и закрывавший три четверти тела. Ласты, маска, еще одна маска — про запас, потому что вставленные в них линзы коррекции зрения были подобраны с учетом предписания врача, два спасательных жилета, перчатки, регуляторы подачи воздуха и счетчик типа «Марафон».

— Все, как учил Карни, — тихо сказал он. — Никогда ничего не оставлять на волю случая.

Пройдя на нос, он отвязал канат от буя, поднялся по лесенке на ходовой мостик и запустил моторы. Они взревели, и Генри вывел «Роду» из гавани, направив ее в открытое море и испытывая ни с чем не сравнимое удовольствие.

Он мог выбирать среди всех своих излюбленных мест для ныряния — Кау-энд-Каф, Карвал-рок, Конго. Если ему захочется забраться куда-нибудь подальше, можно отправиться на Игл-шол. Не далее как на прошлой неделе он повстречался там с лимонной акулой, но было так спокойно, что он без колебаний направил лодку в открытое море. Если держать курс на юго-запад, то можно выйти к Французскому мысу, потом пройти еще восемь-десять миль — и ныряй сколько влезет, но он продолжал идти на юг, доведя скорость «Роды» до пятнадцати узлов. Налив себе кофе, он на скорую руку расправился с сандвичами. Солнце уже взошло, море отливало небесно-голубым цветом, повсюду виднелись выступающие из воды острова. От такой красоты дух захватывало. Трудно было представить, что на свете существует что-нибудь более красивое.

— Боже мой, — тихо сказал он. — Как же мне повезло, что я здесь оказался. Чем, черт бы меня побрал, я занимался всю жизнь?

Он погрузился в приятные воспоминания, перебирая в уме события давно минувших лет, и, опомнившись лишь добрых полчаса спустя, решил определить, где находится.

— О боже! Судя по всему, я сбился с курса аж на двадцать километров.

Дальше уже было некуда. Ужасное место, где все просто исчезало бесследно, а глубина равнялась шестистам метрам. Исключение составлял Мыс грома, который — он знал это — был где-то рядом. Однако никто никогда не осмеливался погружаться там в воду — ведь это самый опасный риф во всех здешних краях. Даже Карни, и тот туда не совался. Течения там были сильные, а подводный мир, изобилующий трещинами и протоками, способен был нагнать страху на кого угодно. Карни рассказывал ему, что много лет назад один старый ныряльщик описал ему, как выглядит это место. С одной стороны подводной скалы расстояние до дна составляло пятьдесят метров, ее гребень находился в двадцати метрах под водой, а с другой стороны зияла бездна, достигавшая шестисот метров в глубину. Старику не подфартило, он едва успел вынырнуть и с тех пор больше уже не пробовал там нырять. Мало кто вообще знал, где находится это место, а море там, как правило, было таким бурным, что одного этого было уже достаточно, чтобы отпугнуть кого угодно. Но сегодня все иначе. Тишь да гладь. Ничего подобного Бейкер доселе не видел. Вдруг его охватило возбуждение; сбавив обороты мотора, он включил свой эхолот, чтобы определить глубину дна, и вскоре увидел его желтые ломаные линии на черном экране.