Мыс Грома

— Если верить тому, что здесь изображено, это настоящий райский уголок, — сказал Фергюсон. — Я вижу, у них есть даже взлетно-посадочная полоса для легкомоторных самолетов.

— Да, и казино в придачу.

— Что касается казино, то оно вряд ли большое, — вставил Трэверс. — Оно может обслужить от силы человек сто.

— Дело не в количестве людей, старина, — сказал Фергюсон. — Главное — сколько денег поставлено на кон. Ну а как обстояли там дела во время войны, Джек?

— Там постоянно работал какой-нибудь отель. В те дни он принадлежал одной американской чете по фамилии Херберт, которая подвизалась заодно на ниве гостиничного обслуживания. Не забывайте, что Сэмсон-кей входит в состав Виргинских островов, принадлежащих Великобритании, а это значит, что он находится под контролем Тортолы в том, что касается соблюдения законов, таможни и тому подобного. Я связался с управлением, которое у них ведает архивами государственных учреждений. Как явствует из досье, во время войны отель пустовал. Время от времени в нем жили рыбаки из Тортолы, одна семейная пара обеспечивала уход за собственностью — вот, собственно, и все.

— Негусто, но все равно спасибо, Джек, ты поработал на славу.

— Может, что-нибудь из этого и выгорело бы, если бы я знал, в чем суть дела, сэр.

— Позже узнаешь, Джек, позже. А теперь проваливай и дай Великобритании пожить спокойно. — Осклабившись, Джек ушел, а Фергюсон повернулся к Трэверсу.

— Ну что ж, старина, Даунинг-стрит ждет нас.

Премьер-министр сидел за письменным столом у себя в кабинете, когда они вошли в сопровождении одного из помощников. Поднявшись и обойдя вокруг стола, он поздоровался с Фергюсоном за руку.

— Добрый день, бригадный генерал.

— Господин премьер-министр, позвольте представить вам контр-адмирала Трэверса.

— Разумеется. Прошу садиться, джентльмены. — Вернувшись к столу, он сел. — Невероятная история.

— Это еще мягко сказано, господин премьер-министр, — отозвался Фергюсон.

— Вы абсолютно правильно поступили, обратив на нее мое внимание. Больше всего меня беспокоит то, что в данном деле замешан один из членов королевской семьи. — Зазвонил телефон. Он поднял трубку, приложил ее к уху, затем сказал: — Пришлите их сюда. — Положив трубку, он продолжил: — Мне известно, что у вас, бригадный генерал, непростые отношения с Управлением безопасности, но, как мне кажется, это один из тех случаев, когда мы, согласно нашей договоренности, должны ставить их в известность обо всем, что представляет обоюдный интерес. Помните, вы согласились поддерживать контакт с заместителем директора Саймоном Картером и сэром Фрэнсисом Пэймером?

— Совершенно верно, господин премьер-министр.

— Прочитав дневник, я сразу же вызвал их обоих к себе. Я попросил их посидеть внизу и самим прочитать дневник. Сейчас они придут.

Мгновение спустя дверь отворилась, и в сопровождении того же помощника вошли двое мужчин. Саймону Картеру было пятьдесят лет. Это был мужчина низкого роста, с совершенно седой головой. В прошлом преподаватель вуза, он никогда не был действующим агентом спецслужб, а сейчас являлся одним из тех предпочитающих держаться в тени людей, которые руководили британской разведкой. Сэру Фрэнсису Пэймеру было сорок семь. Высокого роста, он выглядел элегантно в синем фланелевом костюме. На шее у него был повязан галстук члена королевской гвардии, так как он три года прослужил в качестве младшего офицера в гренадерском полку. В уголках губ у него постоянно играла улыбка, которая безмерно раздражала Фергюсона.

Обменявшись рукопожатиями с присутствующими, они сели.

— Итак, джентльмены? — обратился к ним премьер-министр.

— Не перестаю надеяться, что это мистификация, — сказал Пэймер. — Сногсшибательная история.

— Так или иначе, она проливает свет на многие стороны легенды, окутывающей имя Бормана, — вставил Саймон Картер. — Артур Аксман, руководитель гитлерюгенда, рассказывал, что видел тело Бормана, лежавшее на шоссе около берлинского вокзала Лертер, уже после того, как ему удалось скрыться из бункера.

— Теперь уже можно предположить, что увиденный им труп принадлежал человеку, который был похож на Бормана, — сказал Трэверс.

— Можно, — согласился Картер. — Тем фактом, что Борман оказался на борту этой подводной лодки и уцелел, можно будет объяснить то, что в течение ряда лет его неоднократно видели в Южной Америке.

— Симон Визенталь, занимающийся розыском нацистских преступников, всегда считал, что он жив, — сказал Пэймер. — До своей казни Эйхман рассказывал израильтянам, что Борман жив. С какой стати будет лгать человек, стоящий одной ногой в могиле?

— Все это очень хорошо, джентльмены, — обратился к ним премьер-министр, — но, по правде сказать, я полагаю, что вопрос о том, остался Мартин Борман в живых после войны или нет, носит сугубо академический характер. На ход истории он оказал бы мало влияния, а вот газеты постарались бы раздуть эту историю.