Мышастый конь Лютый

Места были коню хорошо знакомы, по этим холмам он часто возил хозяина до того, как пришли чужие люди. Тут были славные игры с братом, а здесь как-то зимой его гнал волк. Грифель равномерно качал головой в такт ходу, подрагивал кожей, когда поздний овод впивался в нежное место, кидал на тропу горячие яблоки. Осеннее солнце било прямо под короткие волоски кожи, отчего Грифель из тёмно-серого сделался словно стальным с красивым голубоватым отливом. Иногда он цеплял губами с низких веток ещё державшиеся дички, хотя их собратья дружно гнили в траве, и хрустел мягким крахмалом. Когда проходили ручей, человек подвёл Грифеля к воде и похлопал по шее – пей. Сам снял с ремня фляжку, набрал воды, сполоснул лицо. Молодой топал вперед без остановки, удалившийся, но всё еще заметный. Конь зашёл передними ногами в воду, посмотрел как течением сносит ил, сделал несколько глотков. Потряс гривой, развернулся к человеку: мол, ну, веди.

Так и шли до самых Родников. На выходе из леса на траве сидел молодой. Видно, перебесился уже. Пошёл рядом со старшим.

– Только ты меня не выдай, дядь Гаврила.

– Как же я выдам, Петька, если это я тебя попросил? Ты, главное, не трепись, а то запутаешься. Просто скажи, нет у них запасов, завтра будем в другом месте искать. И всё. У Банникова без тебя полный рот хлопот. А я потом Лютому за сбруей и кормом пойду и слова твои интенданту засвидетельствую.

На новом месте Грифель увидел много коней и кобыл и заволновался, стал крутить головой, беспокойно ржать, чтобы брат его услышал. Человек привязал его возле большого дома, зашёл внутрь и через недолгое время вышел с большой круглой сумкой. Грифель перебирал задними ногами, подскакивал и упирался, но человек взял его крепко за верёвку и повёл куда-то за дом. Когда конь начинал ходить юлой, тот гладил его по шее и говорил строго – не балуй!

Так дошли до воды: то ли широкого ручья, то ли мелкой речки. Человек привязал Грифеля к иве, распустил круглую сумку, достал пару щёток, крючок, чесалку и мягкую ветошь. Предметы были Грифелю знакомы – его привели чистить.

Сначала человек долго успокаивал коня, гладил его по шее и спине. Когда тот встал спокойно, провёл рукой по ноге вниз. Грифель поднял ногу, мужик согнулся и сначала жёсткой щёткой, а потом крючком от пятки стал чистить копыто.

– Ишь, неподкованный. Сильные копыта, как у дичка. Ладно, Лютый, так и бегай.

Убрал все камешки, осеннюю грязь и куски листьев. Очень аккуратно почистил стрелку, обошёл Грифеля с другой стороны, повёл по второй ноге. Человек не торопился, иногда разгибался, клал ладонь Грифелю на спину и успокаивал: ну-ну. Так почистил все четыре копыта, удовлетворённо поцокал – ноги у Грифеля были крепкими и сильными. Пока работал сзади, заглянул между ног, убедился, что половой мешок чистый. Поднял с травы гребень с широкими зубьями, осторожно стал вычёсывать гриву, чтобы после чистки грязь не попала на чистую кожу. Забирал в ладонь пук конских волос, проводил гребнем снизу, потом ещё раз всё выше и выше, пока не вычёсывал по всей длине. Потом брал новый пук и повторял действия. Грифель топтался на месте, человек опять клал руку на спину, и тот успокаивался. Хвост сначала долго прочёсывал пальцами, после того, как убедился, что волосы распутаны, гребнем медленно и аккуратно навёл порядок и там. После этого заплёл гриву и хвост в небольшие косицы и подвязал узкими тряпками, чтобы не мешались. Затем взял жёсткую щётку, промыл её в реке и хорошенько вытер тряпкой. Круговыми движениями стал от шеи к крестцу вычёсывать мелкую засохшую грязь. Давил умеренно, поэтому Грифель лишь мотал изредка головой, чтобы человек не забывался насчёт того, кто тут главный. После этого мягкой щёткой почистил коня ещё раз, чтобы убрать все оставшиеся волоски и нечистоты с его тёмно-серой шкуры. Смочил в речке тряпицу, хорошо отжал и стал протирать Грифеля, чтобы навести окончательный лоск: морду, шею, спину, ноги. Ветошь прополаскивал и проходился приятной влагой на второй и третий раз. Потом достал из круглой сумки маленькую баночку и смазал чем-то жирным укусы от оводов, которые давно превратились в коросты, стянувшие кожу и не дававшие Грифелю покоя. Кожа сразу успокоилась и зуд прошёл. Конь покосился на человека угольным глазом, благодарно фыркнул. А дальше и вовсе было чудно. Человек уложил всё обратно в сумку, обмыл руки и лицо, но Грифеля не отвязал, а сел с ним рядом. Потом покопался в мешке, вытянул не глядя тряпку, развернул: там были яйца, старый колотый хлеб и в газетку завёрнуто что-то ещё. Пошуршал. Грифель увидел мелкий белый песок. Он знал, что это соль. Соль он любил больше моркови, яблок и прочих лакомств. Человек постучал яйцом об яйцо, почистил, присолил. Аппетитно откусил половинку. Грифель не выдержал и заржал.

– Чего? Яйца любишь?

Взял кусок хлеба, размочил его в реке и опять посолил. Тут Грифель не выдержал и ткнул человека в плечо – делись, мол. Тот усмехнулся:

– А-а-а, понятно, любитель солёненького. Ну держи.