Мышеловка для троих

– Девочка, если ты ошиблась при принятии решения, это еще не конец жизни! Можно постараться, чуть-чуть поднатужиться, и устроиться на проекте с максимальным комфортом. Твой менеджер был прав: если твой мужик сумеет обеспечить зрелищность прохождения вами трассы, зрители будут за вас болеть. А если зрители будут за вас болеть, то, во-первых, у вас будут стабильно высокие рейтинги и продюсеры сами будут тащить вас вперед, чтобы заработать на вас как можно больше кредитов. А во-вторых, ты станешь знаменитой! И, даже если с твоим напарником у тебя в жизни ничего не срастется, ты легко найдешь ему замену! Потому что миллионы мужиков самых различных рас будут просто-таки жаждать тобой обладать! – припечатала в завершении она.

Я криво усмехнулась в ответ. Возражать не было смысла. Чтобы Грида меня поняла и оценила степень моего попадоса, нужно было рассказывать все. А у меня не было на это права. Поэтому я молча вскрыла самый большой контейнер, взяла одноразовую ложку и принялась давиться безвкусным, но, несомненно, крайне питательным белковым коктейлем.

В чем-чем, а в отсутствии такта шоэрку нельзя было упрекнуть. Чтобы она там себе не выдумала, а в душу мне Грида лезть не спешила. И за это я была ей крайне благодарна. Мы с ней молча проглотили каждая свою порцию ужина. А потом до самого отбоя перебрасывались ничего не значащими фразами на тему того, какие жлобы продюсеры: и кормят одними полуфабрикатами, и поселили вместо отеля в тюрьму…

У меня были догадки на тему того, почему временным местом нашего проживания оказалось именно узилище. Но опять-таки, просто высказать предположение было нельзя, Грида меня бы не поняла. А рассказать все я не могла, это была не моя тайна. Так что мы лениво подбирали как можно более извращенные эпитеты для описания степени сволочизма устроителей шоу и, не сговариваясь, не поднимали тему завтрашнего дня. Ведь уже завтра нас ждала высадка и, собственно, начало шоу…

Утром, по моим ощущениям, нас подняли раньше, чем я привыкла вставать. То есть, раньше шести утра по венерианскому времени. Хотя, это могло быть связано всего лишь с разницей во времени на планетах. Однако, я сразу эту разницу ощутила. Помимо того, что у меня отняли кусок законного сна, так я еще и полночи не могла уснуть, все прокручивала в голове сложившуюся ситуацию, и пыталась найти из нее выход.

По всему выходило, что ситуация патовая. А выхода из нее нет. Я крутила свои возможности и так, и этак, пыталась прикинуть примерное развитие событий, но… Чем больше я думала, тем больше убеждалась, что связать свою судьбу с Харди мне не судьба. Вот такая вот тавтология. А раз так, то мне нужно попытаться выжать из этого шоу максимум. Чтобы потом можно было устроиться в жизни с максимальным комфортом.

Собственные выводы настолько меня расстроили, что я даже немного поплакала, уткнувшись в пресный блин, заменявший тут подушку, из опасений разбудить шоэрку и вызвать абсолютно ненужную мне волну жалости и непрошенных советов. Я всю жизнь жила, исходя из того, что у моей жизни хозяйка только одна – это я. А это значило, что никто не имеет права решать за меня, как мне жить. Но и расплачиваться за свои ошибки приходилось в одиночку.

Закономерно, утром я с трудом продрала глаза и по ощущениям походила скорее на зомби, чем на человека. Грида даже с подозрением поинтересовалась, не заболели ли я. Пришлось пробурчать нечто невразумительное и скоренько пойти умыть сонную мордаху, чтобы хотя бы продрать глаза.

Увы, умывание не особо помогло. Тут попросту не было ледяной воды, которой я спасалась в подобных случаях. Зато, совершенно неожиданно, меня спасла шоэрка. Оказалось, что соседка по камере терпеть не может кофе. И когда Грида увидела, с какой жадностью я опустошила свой стакан, молча протянула свою порцию. Так что, благодаря двойной порции кофеина, а нам на удивление подали настоящий ароматный напиток, а не эрзац-бурду, я к моменту выхода из камеры более-менее стала похожа на человека.

Едва мы с Гридой закончили завтрак и избавились от пустых контейнеров, как за нами пришли. Пока я хлопала ресницами на целую делегацию, появившуюся в коридоре за прутьями, ухоженная рыжеволосая женщина неопределяемого возраста, в стильном темно-зеленом комбинезоне с широкими брючинами-клеш, обтягивающем ее торс, как вторая кожа, спросила наши с шоэркой имена. А потом что-то отметила в планшете, который держала в руках. Я вздрогнула, когда рыжая подняла на меня взгляд: в каждом зрачке плясало по крошечному, но яркому язычку огня.

В первые несколько секунд я, как самая последняя идиотка, судорожно пыталась припомнить, у какой расы бывают такие глаза. Раса вспоминаться упорно не хотела. А потом до меня дошло, что это всего лишь линзы с голоэффектом. Шоу-бизнес, чтоб ему!..