Мыши-вампиры

– Дурак! – сбросив маску, как и Нюх, заорал Рянстикот. – Думаешь, ты одолел меня? Никогда – за тысячу лет! Именно столько я живу, даже больше! Тысячелетие, а мои конечности так же гибки, как в первый день. Видишь, я дышу совсем нормально, а ты, хоть и моложе меня на тысячу лет, уже задыхаешься.

Нюх ничего не ответил. Действительно, он дышал тяжелее, чем вампир, но вовсе не устал. Пешие прогулки в быстром темпе вдоль реки помогали ему поддерживать отличную физическую форму. Вампир, конечно, обладал сверхъестественной силой, но Нюх тоже прыгал вокруг дымовых труб и перескакивал через парапеты и фронтоны с живостью дикой ласки. В его маленьком тельце сохранились старинные навыки его предков-охотников.

Фигура в черном плаще перед ним едва касалась черепиц. Граф, наверное, когда-то был цирковым танцором или канатоходцем. Быстротой и ловкостью Нюх обладал, но с летающим вампиром ему было не потягаться.

Но Нюх и не собирался ловить Рянстикота, ему было совершенно ясно, что он, простой смертный ласка, бессилен против сверхъестественного горностая. Казалось, графу погоня даже доставляет удовольствие, иначе он бы давно расправился с Нюхом. Ему нравилось демонстрировать свое искусство. Однако Нюх всячески старался незаметно направить Рянстикота к реке. Он хотел заставить его спуститься на землю, где, как он надеялся, вчетвером они с ним справятся. Недаром его друзья во весь опор гнались за парой по улицам под прикрытием домов. Когда Рянстикот окажется внизу, они уже будут там с кольями и молотками.

– Все равно я тебя достану, – крикнул Нюх. – До конца ночи ты не доживешь!

В ответ вампир провизжал:

– Ах ты, жалкий смертный! Когда я захочу, то повернусь, выдерну из твоего тела хребет и запущу им отсюда в твоих друзей! Думаешь, я их не вижу? Они же грохочут, как быки.

У Нюха упало сердце. Неужели нет никакого способа расправиться с этим бессмертным горностаем? Сейчас он понял, что вампир ведет его к высокой остроконечной крыше Звенящего Роджера. Перебраться на нее можно, только совершив головокружительный прыжок с купола нового музея. Вампир обежал купол, залез на вершину, а оттуда одним прыжком перескочил на шпиль Звенящего Роджера.

Он стоял там и смотрел вниз, на купол, где остановился Нюх, не в состоянии совершить гигантский скачок.

– Видишь, жалкий тип? – закричал Рянстикот и наклонился, словно для того, чтобы завязать шнурки. – Тебе только остается с удивлением наблюдать, как высшее существо оставляет тебя с носом! Думаю, я тебя оставлю в живых, но с носом! Мне забавно, что ты существуешь на свете и пытаешься схватить меня. Однажды ночью я заберусь в твое окно и заставлю тебя присоединиться к бессмертным!

Нюх молчал. Он смотрел на циферблат. Через мгновение-другое Звенящий Роджер пробьет двенадцать раз. Ни одно существо на земле, сверхъестественное или обычное, не сможет удержаться за шпиль нового Звенящего Роджера, когда тот зазвонит! Рянстикот свалится на землю и, будем надеяться, пробудет в оцепенении достаточно долго, чтобы трое ласок успели вонзить в мерзкое сердце вампира свои колья.

– Нет, нет, – махая Нюху крючковатой, когтистой лапой, ворчал Рянстикот. – Не выйдет! Ничего у тебя не выйдет! Я умею читать мысли. Не надо так смотреть на стрелки, приближающиеся к дьявольскому часу. Ты ждешь, что меня, как блоху, стряхнет с этой башни? Этого не случится: я улечу с дуновением ночного ветра!

С этими словами он вытянул передние лапы. Нюх увидел, что граф привязывает к лодыжкам углы своего широкого черного плаща. Наконец у него появились крылья, как у летучей мыши. Вампир оторвался от шпиля как раз в тот миг, когда часовой механизм внутри башни приготовился ударить по мощному колоколу. Он полетел вниз, мимо купола, к человеческому берегу.

Однако, когда вампир пролетал мимо, Нюх подпрыгнул, совершенно забыв об огромной высоте. Он прыгнул в темноту и схватил Рянстикота за правую заднюю лапу.

Вампир тотчас же начал падать с душераздирающим криком. Нюх вцепился мертвой хваткой. Оба падали в реку. В свете газовых фонарей набережной блестел ил, поскольку было время отлива. Нюх протянул свободную лапу и ухватился за развевающийся край плаща и рванул его. Самодельные крылья вампира разорвались!

– Дурак! – орал Рянстикот на Нюха. – Мы оба свалимся в реку!

Оба стремительно летели вниз.

Увидев парочку, спускающуюся с ночного неба, трое ласок устремились к берегу. Нюх с шумом плюхнулся в ил, на добрых полметра уйдя в мягкую жижу. А вампир-горностай пронзил ночной воздух полным отчаяния криком.

Переведя дыхание, Нюху удалось встать на задние лапы. Взглянув на место, где упал вампир, он увидел старую сваю с расщепленной верхушкой.

С одной стороны она заросла зелеными водорослями, в которых шевелились раки, а с другой – ракушками. Одна из щепок пронзила сердце вампира, тело которого разрушалось с ужасающей быстротой. Останки графа Рянстикота падали в поднимающуюся воду, и скоро от него не осталось ничего, кроме мерзких черных лохмотьев.