Мышьяк к чаю

– У нас нет времени на это, – решительно заявила Дейзи. – Мы должны тебя спросить кое о чем прямо сейчас. И это важно! Мы слышали, как ты вчера разговаривал с папочкой, и мы знаем, что он тебе сказал. Ты видел что-то, совершенное им в субботу за чаем, и сейчас он хочет, чтобы ты молчал, поскольку думает, что может влипнуть в неприятности, и ты с ним согласен.

Чапман оперся о прикроватный столик дяди Феликса, лицо его разом посерело. Мои внутренности снова навестило болезненное ощущение, к которому я за эти дни так и не смогла привыкнуть.

Я хотела уйти прочь – из этой комнаты, из Фоллингфорда, из всего расследования, от начала до конца.

Я хотела вернуться домой.

– Но Чапман, ты же знаешь папочку! Он никогда не может понять, что важно, а что нет, и он не знает, что хорошо для него, а что плохо. Только вспомни прошлый год, когда он решил, что может сэкономить, заказывая копченую селедку оптом, и съел пять штук разом, хотя они были с душком? Здесь все в точности так же. Я уверена – что бы ты ни увидел, на самом деле это не имеет абсолютно никакого отношения к убийству мистера Кёртиса. Если ты только расскажешь, что это было, мы сможем доказать полиции, что он невиновен. Иначе они заподозрят именно его!

– Нет! – закричал Чапман и ударил по столику обеими руками так, что запонки дяди Феликса задребезжали. – Мисс Дейзи, я не могу. То, что я видел… доказывает, что он виновен.

– Что? – сказала Дейзи еле слышно.

Она схватилась за мой локоть, и я в ответ стиснула ее предплечье.

Бини и Китти замерли рядом с нами, разинув рты.

– Вы не можете сказать это полиции, – Чапман развернулся и вцепился Дейзи в плечи: его пальцы были узловаты и искривлены, но выглядели невероятно сильными. – Ради вашей чести Уэллсов вы не скажете ни слова!

Побледневшая Дейзи только покачала головой.

Чапман в этот момент выглядел по-настоящему угрожающе.

– Во время чая я держался в стороне от стола, как было приказано мне леди Гастингс. Я видел, как шли по рукам чашки, и слышал, как леди Гастингс попросила передать одну мистеру Кёртису. И затем увидел – лорд Гастингс сыпет нечто в чашку. Наверняка он думал, что никто этого не замечает, но как вы знаете, лорд Гастингс никогда не умел что-то скрывать. И затем он передал чашку мистеру Кёртису. Мистер Кёртис не ел и не пил ничего более, а потом ему сделалось нехорошо. Никакие другие обстоятельства не могли привести к такому исходу. Чай был свежий, когда его передали вашему отцу, так что лорд Гастингс виноват в убийстве мистера Кёртиса.

– Нет, – прошептала Дейзи. – Это невозможно! Он… это, должно быть, все ошибка. Как смеешь ты, Чапман?! Отпусти меня!

Она метнулась прочь из комнаты, а Чапман застонал и закрыл лицо руками. Поглядев на него, я увидела, что морщины старика обвисли, а белые волосы стали редкими и мягкими.

Он выглядел маленьким и печальным, совсем не похожим на умных и ловких дворецких из книг.

Я хотела по-прежнему верить Дейзи, но вопреки ее словам доказательства все как одно были против лорда Гастингса, так что я просто не знала, что об этом думать.

Мы вышли на лестничную площадку, и тут я поняла, что в дом проникли новые звуки: тяжелые шаги и суровые голоса, целое множество, и среди них я опознала один, с ироничными нотками, посещавший меня как в самых дурных мечтаниях, так и в лучших.

Мое сердце подпрыгнуло.

– О, это полиция! – сказала я. – Наконец-то прибыл инспектор Пристли!

– О! – воскликнула Дейзи. – Теперь мы в безопасности!

В одно мгновение я чуть не умерла от желания сбежать по ступенькам, у меня даже зачесались кончики пальцев. «Едва я увижу его плащ и его затылок, – мелькнула мысль, – то сразу поверю, что все будет в порядке».

Ничего плохого не может случиться, когда с нами инспектор Пристли.

Но Дейзи выглядела такой бледной, какой я никогда ее не видела.

– Я не желаю, чтобы мы встречались с ним! – сказала она тихо. – Я не буду с ним говорить! Если мы просто ринемся сейчас в холл и вывалим ему все, что знаем, то будем выглядеть кучкой глупых школьниц, и, хотя технически мы и вправду школьницы, мы вовсе не глупы. В этом весь смысл. Он сам должен обратиться к нам. В конце концов, он советовался с нами раньше. Если у него остался здравый смысл, он сделает это снова. Он знает, кто я… кто мы, и в этот раз наша роль куда важнее, чем когда бы то ни было. Это мой дом и мое детективное агентство.

– Но, Дейзи, – сказала я, – если мы не расскажем ему, что узнали к этому моменту, он рано или поздно узнает все сам. Он ведь умный.

– Это возможно, – признала она, – но я не могу просто наябедничать на папочку, словно он мне вообще никто. Разве ты не понимаешь, Хэзел!

Я посмотрела на Дейзи: морщинка у нее на переносице стала такой глубокой, что выглядела скорее надрезом; два алых пятнышка возникли у нее на щеках, и еще она кусала губу, да так, что мне самой стало почти больно.

– Хорошо, – сказала я. – Мы не будем разговаривать с инспектором Пристли. Только, Дейзи… обещай, как бы все ни сложилось – ты не станешь винить меня?