Мышиная фея. Невероятный побег

— Сегодня совершенно не обязательно снова идти в школу, — возразил Пузанчик. — Завтра тяжёлый день, нужно вернуться домой и хорошенько отдохнуть. Генерала увидим утром.

После всех волнений и переживаний этого дня Мускаточке очень хотелось отдохнуть. Нога начала болеть, глаза закрывались. По дороге домой она тяжело опиралась на мужа.

Их не было всего день, но дом показался им каким-то заброшенным. Теперь, когда генерала здесь не было, большие комнаты казались пустыми и гулкими. Чувствуя себя несчастной и одинокой, Мускаточка сидела на кухне и готовила мясной рулет, большущую тарталетку с грибами, мусс из лосося, творожную запеканку с лимоном и две дюжины пирожных с джемом для балерин.

Пока она стряпала, Пузанчик устроился в библиотеке. Ему тоже было грустно.

Много позже они сели ужинать на кухне.

— А что, если наш план не сработает? — обеспокоенно спросила Мускаточка.

— Не волнуйся, дорогая, всё будет в порядке, — заверил жену мистер Натмаус. — Ты же сама видела, как высоко прыгают на джамперах эти балерины. Им не составит труда выхватить ключи у сторожа.

— А вдруг он их поймает? Бедные девочки! Если он сделает им больно, я никогда себе не прощу.

— Ты напрасно переживаешь. Они прыгают так быстро, что сторож их даже не разглядит.

— Надеюсь, ты прав, — вздохнула Мускаточка, но сердце её сжималось от страха.

Это была её идея — привлечь учениц балетной школы, и сначала мысль показалась замечательной. Однако по мере приближения назначенного часа миссис Натмаус всё больше волновалась за исход операции. «Возможно, генерал прав, — думала она, — и балерины не смогут справиться со своей задачей».

Эти мысли терзали её весь ужин; и потом, когда она мыла посуду; и даже когда они с Пузанчиком пили какао в библиотеке. Бедняжка была уверена, что не сможет заснуть, поэтому решила пойти прибраться в спальне у Люси и Артура.

— Не хочу, чтобы они подумали, что я про них забыла, — сказала она в ответ на протесты мужа. — Сегодня утром я заметила, что свитер Люси нуждается в починке. И к тому же я так и не убрала весь тот беспорядок, который генерал устроил в кукольном домике.

— Ну хорошо, дорогая. Только, пожалуйста, не задерживайся, — с трудом подавил зевок Пузанчик. — Нам обоим нужно хорошенько выспаться. Да и день у тебя сегодня был тяжёлый.

Но, поднявшись на чердак, Мускаточка обнаружила письмо от детей. И это обеспокоило её ещё больше. Даже если она сумеет вернуть генерала из школы, она никак не может позволить Артуру и Люси держать его в ведре. Ему это совсем не понравится.

Она долго сидела в кукольном домике за письменным столом, покусывая кончик авторучки и обдумывая ответ. Наконец она написала:

Дорогие Артур и Люси,

завтра я собираюсь освободить вашу мышь. Это будет очень трудно, и я не могу гарантировать успех. Но если у меня все получиться, может, будет лучше, если мы снова отпустим ее на свободу. Так получилось, что я знакома с этой мышью и сомневаюсь, что ей понравиться жить в ведре.

С любовью, Мускаточка.

Потом, пока дети спали, она заштопала рукав свитера Люси и носок Артура, навела порядок на кухне и поставила на место мебель в гостиной. Наконец, едва не падая от усталости, она добрела до Натмаус-холла и свалилась на кровать рядом с Пузанчиком.

В Розовом коттедже в эту ночь все крепко спали. Но вот про генерала такого сказать было никак нельзя. После ухода Натмаусов дела у него пошли из рук вон плохо.

После перемены был урок природоведения и долговязый учитель по имени мистер Гривз задавал вопросы вроде того, что делают зимой полевые мыши или где ночью спят белки. Генерал громко и отчётливо выкрикивал ответы, сидя в клетке, но учитель упорно не обращал на него ни малейшего внимания.

Потом начался урок математики. Дети отвечали таблицу умножения. Оказалось, что песчанки знают её наизусть. Но когда генерал попытался присоединиться к ним, то всё напутал. Сказал, что трижды три будет тридцать три, а шестью шесть — шестьдесят шесть. Да ещё песчанки принялись над ним смеяться.

К тому времени когда дети ушли обедать, генералу до смерти хотелось домой. Даже когда он подолгу пропадал на войне, он так не скучал по дому. Тут появился сторож со своим отвратительным зерном, и генерал заскучал ещё больше.

Сторож этот выглядел довольно отталкивающе. Он был такой высокий, что, открывая клетку, сгибался почти пополам. А кулак у него был просто огромный, и, когда сторож просовывал его в дверцу, чтобы насыпать еду в кормушку, бедным зверькам приходилось прижиматься к стенкам, чтобы их случайно не раздавили. А ещё у него в носу росли толстые чёрные волосы, а на щеках выступали красные кровеносные сосуды.

Генерал ясно выразил своё недовольство пищей.