Мышка

Дверь с грохотом открылась и в холл практически ввалилась странная девушка: теплая куртка ее была распахнута настежь, шарф перепутался, грозя задушить хозяйку, вязаная шапка почти прикрывала один глаз, а длинные ноги в джинсах, обутые в замшевые сапоги, грозили запутаться или споткнуться, так как она не видела, куда ступала. Но самым интересным был багаж гостьи — на каждом ее плече висело по сумке, а руки оттягивал огромный белый кофр. Водитель нес за ней два жестких серебристых чемоданчика.

— Боже, мне срочно нужны душ и сигарета, иначе я кого-нибудь убью… Ау! Здесь свадьба?

На ее голос высыпала прислуга, но подойти не рисковал никто, пока девушку не увидел Беннет:

— Мисс Резерфорд!

Подскочивший камердинер попытался отобрать у Кейт ношу, но она возмутилась:

— Осторожней! Это Вера Вонг! А в машине еще пара кофров.

Беннет резко изменился в лице:

— Я бы никогда не позволил себе испортить подвенечное платье будущей маркизы Солтлейн, тем более такое.

Стилист подозрительно оглядела Беннета:

— Вы знаете кто такая Вера Вонг?

— Естественно!

Кейт кивнула:

— Сработаемся!

И направилась к лестнице, ведущей на второй этаж.

Шотландия, Гленко, 29 ноября, 20:12

Вот уже почти час они разговаривали. Чай был давно выпит, и Зак принес виски. Кристина пить не хотела, но он настоял — ей надо было успокоиться. Медицинские термины, куча вариантов развития событий, все эти «энхондральные окостенения», «соматотропные гормоны» и прочие «мезомелические дисплазии» сводили ее с ума.

Если он хотел меня напугать — у него получилось.

Ее телефон зазвонил, и на экране высветилось знакомое «П. Д.». Кристина не ответила.

Экран засветился вновь: «4 пропущенных звонка от абонента П. Д.»

Я сейчас не готова. Прости.

Поняв ее состояние, Зак присел рядом:

— Давай коротко и просто, да?

Обхватив себя руками, Кристина кивнула. Зак обнял ее и крепко прижал к себе, она позволила слезам показаться из глаз.

— Основных пункта два. Первое: скорее всего, у вас будут абсолютно здоровые дети. И внуки. И даже правнуки. Но… в каком-то поколении это может вылезти. Может, Кристина, понимаешь? Может вылезти, а может — нет. И второе: продолжительность жизни людей с таким диагнозом может быть, слышишь, только может быть на десять лет ниже среднего значения. Будет заниматься спортом, не пить, не курить…

— Он занимается и не курит. И не пьет почти.

— Ну, вот видишь! Еще всех нас переживет!

Кристина улыбнулась сквозь слезы.

Телефон зазвонил вновь.

— Девочка, он знает, где ты, с кем и о чем говоришь.

Она выпрямилась, удивленно вытирая слезы.

— Я сказал ему, что собираюсь говорить с тобой, и сказал о чем.

— И что Питер?

— Он понял.

Кристина схватила телефон, чтобы набрать номер, но Зак ее остановил:

— Я думаю, он уже здесь. Ты мне просто скажи, что ты решила, и я пойду. Или хочешь подумать до завтра?

А что изменится? Я же не разлюблю его за ночь.

— Я давно решила. Спасибо вам, доктор Митч.

— Зак, девочка. Для тебя я Зак.

Он обнял Кристину, поцеловал ее в лоб и вышел из кабинета.

Шотландия, Гленко, 29 ноября, 20:27

Дверь за Заком закрыться не успела — в комнату вошел Питер. Увидев следы слез на ее глазах, он подготовился к худшему.

Не подготовился, а готов. Всегда готов. И сейчас она скажет… что? Что ты скажешь, малышка?

Кристина молчала.

Это виски?

Он подошел к низкому столику, на котором стояли бутылка со стаканами и лежали распечатки с интернет-сайтов. Она попыталась отнять, но он оказался проворнее. Пробежался глазами по строчкам…

Да, ничего нового…

Кристина взяла со стола стакан и сделал большой глоток.

Все плохо.

Питер сел в кресло, стоящее напротив нее:

— Если ты не знаешь, как мне сказать, что свадьбы не будет — не волнуйся. Я все понимаю. Это и вправду непросто. Я бы своей дочери такого не позволил.

Кристина сидела, уставившись невидящим взглядом в ковер под ногами. Она опять где-то посеяла туфли.

Весь последний час он готовился к этому разговору, текст был выверен до запятой, и его надо было договорить до конца:

— Я приму все, что ты предложишь, любую форму отношений. Захочешь расстаться — тоже приму.

Ровно как получилось. Будто тренировался.

А ты и тренировался. Все эти годы.

— Да.

Питеру показалось, что он ослышался:

— Что?

— Да, хорошо. Если ты сможешь — хорошо. Ты сможешь?

Нет, но это не имеет значения. Потому что, если так будет лучше для тебя — я смогу.

— Что ты молчишь, Питер?! Скажи мне, ТЫ СМОЖЕШЬ?! Я не смогу, а ты сможешь?!

Кристина кричала, из ее глаз лились слезы, и он понял, что это истерика. Она рыдала, стоя на коленях, собравшись вся в комочек, в единый сгусток боли. Он подскочил к ней, обнял, прижал к себе: