Мышка и Часовщик (СИ)

Июль чуть улыбнулась. Стало гораздо легче. Она попыталась расслабиться и снова закрыла глаза. Странно, но фон так и не изменился, и пятна по-прежнему наматывали петлю за петлей, мешая сосредоточиться.

- Как ты себя чувствуешь?

- Пятна, - прошептала девочка и обрадовалась - удалось!

- Красивые?

Мышка широко распахнула глаза - и засмеялась. Голос возвращался. Потом смех сменили слезы.

- Не очень, - ответила она.

- Сейчас пройдут, - уверенно сказал Часовщик.

Что-то загудело. Мышка решила, что это, наверное, убирается тот самый колпак.

- Постарайся пока не шевелиться. Сейчас я сниму фиксаторы.

- Хорошо...

Странно, но теперь голос Часовщика раздавался как бы с двух сторон: слева погромче и более механический, а тихий и более живой - со стороны изножья ее саркофага.

Снова загудело, и девочка почувствовала, как мягкое, едва заметное давление на ее голову исчезло.

- Не спеши, - в который уж раз повторил Часовщик.

Раздались шаги. Потом... По глазам ударил яркий свет, заставив зажмуриться.

- Все. Попробуй сесть. Только медленно.

Медленно?! Девочка ухватилась руками за края саркофага и села. Голова закружилась. Она прижала ладони к глазам и...

У нее снова две руки.

Девочка осторожно отняла ладони от лица и открыла глаза.

- Получилось? - спросила она тихо.

- Наверное. Помнишь, как тебя зовут?

- И...

Она закусила губу. Июль больше нет. Так звали ее левую руку, ту, что осталась в квартире Эмиля.

- Мышка, - ответила девочка.

- Мышка, - повторил Часовщик устало. - Верно...

Она испугано взглянула на него. Мужчина стоял, облокотившись о бортик медицинского саркофага, сильно ссутулившись и низко опустив голову. Длинные волосы скрывали лицо, липли к покрытому испариной лбу.

Мышка протянула правую - живую - руку и коснулась его щеки. Щека была холодной, колючей от щетины.

- Сколько времени? - тихо спросила она.

Он поднял голову и прижал ее ладонь к щеке. Мышка ужаснулась. Лицо мужчины было не просто бледным - оно было каким-то сине-серым, с глубоко запавшим глазом.

- Да тебя самого к врачу надо!

- Ничего. - Он коснулся губами ее ладошки и с видимым усилием выпрямился. - Устал очень. Дальше будет проще... Только извини, я тебе сейчас не помощник. Сама выберешься?

И он убрал часть бортика саркофага.

Мысли

Апрель недоуменно смотрела на дверь, закрывшуюся за спиной господина Касареса. Девушка уже не помнила, когда такое было последний раз, чтобы мужчина после разговора с ней просто вставал и уходил.

А может, господин Касарес предпочитает мужчин?

Апрель вздрогнула. Не тронет же он отца? Да нет... Но если тронет - ему не жить.

Девушка уселась на кровать, сжала ладони коленками. Работа... Новая-то она, конечно, не новая, но кто знает? Как там сказал господин Касарес? 'Я не хочу тебя шантажировать', сказал он. Может, и не соврал... Но ведь отец-то у них в руках! И без его ведома ничего предпринимать нельзя. Отец сам просил. Допустим, из страха перед господином Касаресом...

Нет! Отец не боится! Просто он знает как лучше для них, и поэтому пока нужно слушаться новых работодателей...

- Как же нас поймали? - пробормотала Апрель. - Неужели - Июль...

Она зажмурилась. Отец подозревает Июль. Не говорит - они ведь сестры... Но Апрель - его дочь! Какое ей дело до того, что думает сестра?

А ведь есть. Если Июль их предала, ее следует наказать...

Господин Токтас сидел на стуле, положив руки на колени. Взгляд его упирался в стену, за которой находилась его дочь. В одиночестве. Касарес зашел к ней, побыл там минут, может быть, пятнадцать, потом заглянул к нему, пожелал доброй ночи и убрался.

Но перед этим сказал: 'Господин Токтас, будьте любезны, загляните завтра в полицейский участок и оставьте заявление об исчезновении младшей дочери'.

В голове не укладывается! Здравствуйте, господин офицер такой-тос, можно вас на минуточку... Я тут где-то дочь про... это самое. Пропрелюбодействовал. Так вот, нельзя ли ее найти?

И ведь понятно, что никуда он не денется, заглянет, заявит, обговорит размер вознаграждения нашедшему...

Спать. Все - завтра.

Игорь лежал на спине, уставясь в незнакомый потолок и прислушиваясь к тихому дыханию спящей девочки. Она что-то пробормотала и потерлась щекой о его плечо. Игорь погладил ее по волосам и закрыл единственный глаз.

Не уснуть. Несмотря даже на то, что усталость не проходила. Навалилась как могильная плита. А ведь утром им надо будет уходить, чем раньше, тем лучше. Правильнее было бы уйти сейчас, но девочке нужно поспать. Сегодня ей и так досталось.

Паскудный мир...

Маленькая совсем. Старше дочери, конечно... Была бы старше.

Он-то здесь зачем? Перед мысленный взором Игоря вдруг встала река. Надо было утонуть. Он должен был утонуть. А вместо этого он попал сюда... чинить маленьких девочек.

Может быть, это такой ад. Да, но чем он тогда хуже предыдущего?

Полицейский Рамирес жевал бутерброд с чем-то, отдаленно напоминающим жареную рыбу, и нетерпеливо поглядывал на часы.

Гарсия запаздывал.

Подошла официантка, женщина средних лет... тощая как скелет. Рамирес, сдержав смешок, попросил принести еще кофе.

Где чертов Эмилио?