Мышление через кино. Занимаясь философией, смотреть фильмы

Этот третий вариант является зеркальным отражением первого варианта. Это попытка провести редукцию в обратном направлении: от добродетелей к правильным действиям. Он требует, чтобы мы имели возможность характеризовать добродетели независимо от правотворческих свойств поступков. Мы должны быть в состоянии определить, что такое быть щедрым или честным, не говоря о моральных принципах или обязанности стремиться к наилучшим последствиям. В таком случае щедрый поступок не будет определяться как поступок, подчиняющийся моральному правилу, подобному этому: Всегда помогай другим, если можешь сделать это, не жертвуя чем-то сопоставимо важным для себя. И он не будет определяться как поступок, который приводит к наилучшим беспристрастным последствиям, если для этого необходимо, чтобы агент пожертвовал чем-то, имеющим для него значительную ценность. Щедрость должна определяться по-другому. Щедрость как добродетель - дело сложное и трудноопределимое. Это не просто склонность помогать другим или свободно распоряжаться своим временем, деньгами и имуществом. Она предполагает такой способ осмысления и реагирования на ситуации, с которыми мы сталкиваемся, при котором заботы и тревоги других людей, вовлеченных в эту ситуацию, становятся для нас значимыми; она предполагает такой способ реагирования на это восприятие, при котором мы думаем о том, что мы можем сделать, чтобы помочь, и в свете этого с радостью предоставляем ресурсы и время для помощи, и так далее. Здесь не место для разработки теории добродетели щедрости. Дело в том, что это будет сложное дело. Большинство добродетелей будут сложными и трудноопределимыми, и все же, по мнению тех, кто отстаивает третий вариант, они являются философски базовыми. Третий вариант иногда отличают от второго, называя его этикой добродетелей (в отличие от упражнений в теории добродетелей). В этом качестве она конкурирует с последовательной и деонтологической теориями правильного действия, с которыми мы познакомились в предыдущей главе.

 

Четвертый способ формулировки отношений между добродетелями и правильными действиями предполагает, что теория добродетелей должна заменить теорию правильных действий. Конечно, мы склонны обсуждать моральные проблемы в терминах того, как правильно поступить; но лучше, говорит защитник такого рода теории добродетели, если мы вместо этого сосредоточимся на обсуждении моральных проблем в терминах того, как люди должны поступать правильно (т.е. добродетельно) в ситуациях, с которыми они сталкиваются. Например, в ситуации с паромом в фильме "Темный рыцарь" вместо того, чтобы выяснять, допустимо ли с моральной точки зрения нажать на кнопку (и тем самым вывести из строя другой паром), мы можем попытаться выяснить, правильно ли поступили люди, находившиеся на каждом из паромов. Как они могли бы поступить лучше? Хорошо ли поступил заключенный, выбросивший детонатор из своего парома? Поступил ли он мужественно? Поступил ли он мудро? Поступил ли он бесчестно? Был ли его поступок героическим или упрямым и самонадеянным? (Он действовал так, как будто решение, в конце концов, принимал только он, и обрек всех на пароме на - как тогда казалось - почти верную смерть). Мы всегда можем спросить: какой поступок мог привести к наилучшему результату? Однако наше моральное суждение о людях на пароме не обязательно должно заключаться в ответе на этот вопрос. Мы можем считать, что (беспристрастно рассуждая и предполагая, что Бэтмен не придет на помощь), скорее всего, лучший результат будет достигнут, если гражданские взорвут пленных. Вряд ли это идеальный вариант, но это лучше, чем если бы все погибли, и лучше (хотя бы с небольшим отрывом), чем если бы заключенные выжили за счет мирных жителей. Тем не менее, мы можем также подумать, что ни один человек на гражданском пароме не смог бы добиться такого исхода, не действуя порочно, не поступая так, как мы бы категорически не одобряли. Согласно теоретику добродетели, мораль занимается не тем, чтобы обеспечить нам получение того, чего мы больше всего хотим, а тем, чтобы обеспечить нам хорошую жизнь. И иногда лучше умереть добродетельно, чем жить (ужасно) порочно.