Мысль, вооруженная рифмами

28. Эстафета

Что же мы, что же мы,

неужто ж размоложены,
неужто ж нашей юности
конец пришел?
Неужто ж мы — седыми —
сквозь зубы зацедили,
неужто ж мы не сможем
разогнать прыжок?

А нуте-ка, тикайте,

на этом перекате
пускай не остановится
такой разбег.
Еще ведь нам не сорок,
еще зрачок наш зорок,
еще мы не засели
на печи в избе!

А ну-ка, все лавиной

на двадцать с половиной,
ветрами нашей бури
напрямик качнем.
На этом перегоне
никто нас не догонит.
Давай? Давай!
Давай начнем!

Что же мы, что же мы,

неужто ж заморожены,
неужто ж нам положено
на месте стать?
А ну-ка каблуками
махнем за облаками,
а ну, опять без совести
вовсю свистать!

Давайте перемолвим

безмолвье синих молний,
давайте снова новое
любить начнем.
Чтоб жизнь опять сначала,
как море, закачала.
Давай? Давай!
Давай начнем!

1927

29. Перебор рифм

Не гордись,

                   что, всё ломая,
мнет рука твоя,
жизнь
          под рокоты трамвая
перекатывая.
И не очень-то
                      надейся,
рифм нескромница,
что такие
                лет по десять
после помнятся.
Десять лет —
                     большие сроки:
в зимнем высвисте
могут даже
                  эти строки
сплыть и выцвести.
Ты сама
              всегда смеялась
над романтикой…
Смелость —
                   в ярость,
зрелость —
                  в вялость,
стих — в грамматику.
Так и всё
                войдет в порядок,
всё прикончится,
от весенних
                   лихорадок
спать захочется.
Жизнь без грома
                          и без шума
на мечты
               променяв,
хочешь,
              буду так же думать,
как и ты
              про меня?
Хочешь,
             буду в ту же мерку
лучше
           лучшего
под цыганскую
                        венгерку
жизнь
          зашучивать?
Видишь, вот он,
                         сизый вечер,
съест
          тирады все…
К теплой
               силе человечьей
жмись
           да радуйся!
К теплой силе,
                        к свежей коже,
к синим
             высверкам,
к городским
                    да непрохожим
дальним
              выселкам.

1929

К. И. Чуковский (1882–1969)

30. Крокодил (Отрывок)

Как услышали про елочку слоны,

Ягуары, павианы, кабаны,
          Тотчас за руки,
          На радостях, взялись
          И вкруг елочки
          Вприсядку понеслись.
Не беда, что, расплясавшись, Бегемот
Повалил на Крокодилицу комод,
И с разбегу круторогий Носорог
Рогом, рогом зацепился за порог.
Ах, как весело, как весело Шакал
На гитаре плясовую заиграл!
Даже бабочки уперлися в бока,
С комарами заплясали трепака.
Пляшут чижики и зайчики в лесах,
Пляшут раки, пляшут окуни в морях,
Пляшут в поле червячки и паучки,
Пляшут божии коровки и жучки.

1917