Мысли

Капитан, почесываясь, слез с нар, кинул обратно одеяло и принялся натягивать высокие шнурованные ботинки:

— Что то у меня неприятное ощущение, вроде как кошки на душе скребут.

— К чему бы это? — Зубоиров тем временем подтянулся на руках и сел на край люка. Встречный холодный ветер бил ему в грудь и вместе с дымом врывался внутрь вагона.

Мяскичеков еле справлялся с развернутой газетой, которую взял полистать.

— Еханый Мамай! Да слезь ты оттуда! Из за тебя все к нам задувает.

Зубоиров продолжал ковыряться с проволокой. В вагон свисали только его ноги. Неожиданно он спрыгнул вниз, чуть не задев Мяскичекова каблуком ботинка:

— Братва, а там, на крыше, кто то сидит!

Спецназовцы внимательно посмотрели на него, как смотрит обычно консилиум врачей на безнадежно больного. Мяскичеков закивал:

— Это тебе от половой неудовлетворенности мерещится.

— Да иди ты в задницу! Капитан, кроме нас и машинистов в поезде кто нибудь есть?

— Никого нет, чего ты орешь? — пожал плечами Хмелев, наблюдая, как Зубоиров быстро снимает чехол с автомата и вставляет полный рожок, снаряженный трассирующими пулями. Остальные на всякий случай тоже похватали оружие, Маслюк за всех спросил:

— Как там по инструкции: что делать, если в поезде посторонние?

— Идиоты вы, что ли? Да кто думал, что в поезде могут оказаться посторонние! — занервничал капитан. — Кроме того, что «страны блока НАТО только спят и видят… а все СССР надеется на нас», в инструкциях ничего и не было.

— Ну, понятно, опять придется самим мозговать. Только потом как ни сделаешь, будут вопить, что не так надо было, а сяк. Ух, я бы этих начальников… Всех бы скопом продал душманам за пару сотен долларов. — Маслюк потряс автоматом и взглянул на Зубоирова. Тот кивнул:

— Пошли посмотрим, что там да как…

Они по очереди вылезли на крышу. За ними вскарабкался Хмелев и прокричал сквозь грохот колес:

— Я Мяскичекова оставил внизу. Пусть посидит рядом с грузом, мало ли что!

— Чего? — подставил ухо Зубоиров. Крыша вагона ходила ходуном.

Вокруг пронзительно свистел холодный ветер, забирался за шиворот, рвал волосы, заставлял щуриться и вжимать голову в плечи.

Многотонная махина состава уверенно неслась по одноколейному пути, среди густого смешанного леса, который иногда подступал к самому полотну. Справа по ходу монотонно проносились деревянные телеграфные столбы, с ныряющими вверх вниз нитками проводов. Хмелев с тревогой оглядывал глухое место:

— Где мы сейчас?

— А? — отозвался Зубоиров.

Капитан повторил вопрос ему прямо в ухо.

— А! Понял. Проехали Маневичи минут пятнадцать назад, я видел табличку на здании вокзала! — прокричал Зубоиров и осторожно, пригибаясь, пошел по крыше в сторону хвоста поезда. Перепрыгнув на вагон, в котором находились контейнеры с грузом, он обернулся и махнул рукой: — Он был там, перед платформами!

* * *

Аккуратно ступая, чтобы не поскользнуться, прыгая через гремящие сцепками и бамперами межвагонные разрывы, спецназовцы двинулись к трем платформам с комбайнами, сеялками и еще какими то сельхозмашинами. Когда до них осталось всего два вагона, из люка последнего высунулся по пояс плечистый мужчина в трехцветной шапочке «петушок». Быстро вытянув из под себя АКМ, почти не целясь, он дал длинную очередь. Зубоиров, идущий впереди, вздрогнул всем телом и резко выпрямился. Из выходных пулевых отверстий на его спине ударил фонтан крови, мелких осколков костей и мышечной ткани. Когда он неуклюже валился вниз, в щель между вагонами, еще одна разрывная пуля угодила ему прямо в голову, снеся полчерепа. Маслюк рухнул животом прямо в эту жижу и, проскользнув по ней, съехал к самому краю крыши. Капитан распластался ровно посередине вагона. Раскинув, как на стрельбище, ноги, он подложил под правую руку кулак и, старательно, насколько это представлялось возможным, прицелившись, выпустил всю обойму. Мужчина нырнул обратно в люк, оставив АКМ на крыше, но из закрытой фанерными листами кабины ближнего комбайна ударил другой автомат, и Маслюк, отчаянно цепляясь ногтями за скользкую поверхность, вскрикнул, перекатился через спину и упал на железнодорожную насыпь. Хмелев, перезаряжая оружие, краем глаза заметил, что с платформы кто то спрыгнул, двумя выстрелами добил еще живого спецназовца и за ноги поволок его к лесу.

«Тут тебе и засада, и хрен еще знает чего… Мать вашу… Кто же это такие…» — Капитан, стиснув зубы, всадил несколько пуль в кабину комбайна. Оттуда кулем вывалился человек в кожаной куртке и беспомощно повис на дверце. Его голова болталась, как елочная игрушка, и с нее что то часто капало.

«Минус один…» Хмелев еще некоторое время лежал, напряженно вглядываясь в платформы, и вдруг, почувствовав постороннюю вибрацию металлических листов крыши, резко обернулся.

Но было уже поздно. Кто то, кого капитан так и не успел разглядеть, в упор хладнокровно всадил в него пол обоймы… Вся перестрелка длилась секунд тридцать, может, чуть больше.

— Все! — крикнул Штырь, размахивая над головой побуревшей от крови кепкой капитана.