Мысли

Но как? Кинуться проверять все грузовые поезда на европейской территории Советского Союза? Установить кордоны на всех автомагистралях? А если на каком нибудь военном аэродроме ядерную электронику давно погрузили в транспортный самолет и она уже где нибудь во Владивостоке или Ашхабаде? Фритц, Николь, Фромм и он, Манфред Мария фон Фогельвейде, были слишком малочисленной группой, чтобы эффективно искать груз на огромной территории Союза. Манфреду в какой то момент показалось, что фон Толль и Румшевитц решили ввязать его в заранее неосуществимую операцию и таким образом избавиться от него, отправить на пенсию, получив для этой цели прекрасный «казус белли». Но нет, слишком серьезная это вещь — ядерное оружие в руках у бесноватого режима исламских фундаменталистов; слишком велики ставки, чтобы при этом заниматься еще и служебными интригами. Тем более ведь всем прекрасно известно — фон Фогельвейде не терпит интриг.

Сам уйдет.

Кстати, вот еще аргумент от обратного: если операция провалится и при этом Центральному совету КРВТ комиссии станет известно, что по вине руководства Германского отдела целая группа была обречена на бездействие, то ее координатор, а заодно и Румшевитц предстанут перед военным трибуналом. Да уж, слишком большой риск для устранения одного пожилого сотрудника. Неадекватно. Тогда, может быть, «Восток» только отвлекающее пугало, предназначенное для ослабления внимания КГБ и советской военной контрразведки? Вот, мол, мы, все перед вами, идиоты бездумные, шуты гороховые, следите за нами, и будьте спокойны, мы у вас под контролем. Очень может быть.

После разговора с доктором фон Толлем, Манфред знал, что кроме «Востока» делом занимаются еще несколько КРВТ групп, да еще и военная разведка бундесвера в придачу. Идея с шутами гороховыми очень походила на правду. Значит, прикрытие, отвлечение, обеспечение и ничего более… Что ж, это тоже нужное дело.

Манфред, найдя наконец логику в происходящем, обрел некое подобие душевного покоя. Обеспечение.

Координатор перестраховался, не сказав ему об этом. Не важно.

Первый закон обеспечения — веди как можно более активную работу.

Изображай из себя центр операции. Ты можешь действовать правильно или неправильно, или постоянно идти на грани фола, или быть в высшей степени паинькой. Не важно. Главное, ты должен быть очень активным и как можно более заметным, стянув на себя побольше агентов противостоящих тебе спецслужб.

Ну, с такими артистами, как Фритц, Николь и Фромм, сделать это будет не так уж и сложно.

Манфред решил оставить в Москве Ганса Николя с поручением каждый день бомбардировать КГБ и МО СССР мелкими, но логичными официальными запросами на бланках КРВТ комисии, полномочного органа ООН. Фритца он отправит в Брест, при помощи этого хитро крученного Татаринова копаться в журнале движения поездов. А он сам, вместе с Фроммом, запросив еще одного кагэбешника сопровождающего, будет наобум, без всякой системы искать ядерную электронику по всему Советскому Союзу. И делать при этом умное загадочное лицо, стягивая на себя максимальное внимание агентов КГБ.

Манфред облокотился на спинку стула и улыбнулся, наблюдая, как, покончив с едой, Фромм присасывается к носику чайника и быстро ополовинивает его.

— Ну, теперь говори, что случилось, Хорст?

Тот бросил пить и уселся на стул рядом с шефом:

— С самого начала мне показалось, что меня пасут. Я сначала не разобрал кто, просто почувствовал кожей. Поехал, пошатался по центру города, зашел в ресторан, пообедал и в гардеробе узнал типа, которого видел тремя часами ранее, на мосту перед гостиницей «Белград». Потом я пошел ловить машину. Он пристроился передо мной и тоже руку тянет, как и я ловит такси. Сам ничем не примечательный. Поношенная спортивная куртка, портфель в руках, лицо спокойное, даже будто безразличное, лет тридцать пять сорок. Вдруг он, не оборачиваясь, говорит мне по немецки: «Фромм, делайте вид, что вы меня не слышите. Я Тридцать шестой. Когда вам подавали плащ, я положил туда записку. Передайте ее Танкисту».

После этого перед ним остановилась машина, он еще некоторое время громко торговался по русски с водителем и уехал. Мне показалось, это была его машина, такой номерной знак я видел уже днем у Кремля. Потом я долго кружил по городу, катался на метро, но хвоста больше не было. Это явная провокация, нас начали обрабатывать, шеф! Вот эта записка…

— Танкисту? — Манфред, перед тем как взять маленький, скомканный листочек, похожий на автобусный билетик, потянулся, потер большим клетчатым платком слипающиеся от усталости глаза и похлопал Фромма по колену. — Танкист — это была моя кличка и позывной во время войны в Конго. Эту кличку могли знать только люди из Западно германской военной разведки. А этот, говорит, Тридцать шестой?

Фромм кивнул. Манфред взял листочек, разгладил его ладонью. На нем было всего одно немецкое слово: «Обеспечение».