Мысли и воспоминания

Его величество одобрил мои предложения об отношении к рейхстагу и возможному его роспуску, но теперь считает, что военный законопроект должен быть внесен в таком виде, чтобы можно было рассчитывать на принятие его теперешним рейхстагом. Военный министр недавно высказался за внесение проекта в целом, и если считать, что одновременно грозит опасность со стороны России, то это правильно.

Итак, я полагаю, что между мною и моими коллегами нет больше полного единодушия и что я более не облечен в достаточной степени доверием его величества. Я рад, если прусский король хочет править самостоятельно; зная, что моя отставка невыгодна для государственных интересов, я не стремлюсь к праздной жизни, так как мое здоровье сейчас в хорошем состоянии; однако я чувствую, что стою на пути императора, и официально уведомлен кабинетом, что император желает моей отставки. Ввиду этого я испросил высочайшего повеления о моей отставке».

После моего заявления, сделанного в соответствии с этим наброском, вице-президент государственного министерства господин фон Беттихер выступил в защиту ранее высказанного мною намерения ограничиться руководством иностранными делами. Министр финансов заявил, что приказ от 8 сентября 1852 г. отнюдь не выходит за пределы необходимости и что он присоединяется к просьбе господина фон Беттихера изыскать средства к соглашению. Если же такое средство нельзя найти, то государственное министерство должно было бы обсудить, не следует ли присоединиться к моему поступку. Министры вероисповеданий и юстиции были того мнения, что ведь речь идет только о недоразумении, которое надо разъяснить перед его величеством, а военный министр добавил, что он давно уже не слышал от его величества ничего, имеющего отношение к военным осложнениям с Россией. Министр общественных работ назвал мою отставку несчастьем для безопасности страны и для спокойствия Европы. Если отставку не удастся предотвратить то, по его мнению, министры должны предоставить свои портфели в распоряжение его величества; по крайней мере лично он намерен так поступить. Министр сельского хозяйства заявил, что если я убежден в желательности моей отставки для его величества, то не следует меня отговаривать от этого шага. Во всяком случае государственное министерство должно обсудить, что предпринять, если моя отставка будет принята. После нескольких замечаний личного характера, сделанных министром торговли и военным министром, я закрыл заседание[83].

После заседания меня посетил герцог Кобургский и пробыл в течение часа, не сказав ничего заслуживающего внимания.

Вскоре после обеда явился начальник гражданского кабинета [двора] Луканус и нерешительно выполнил поручение его величества – спросить, «почему еще не поступило прошение об отставке, затребованное утром». Я ответил, что император может уволить меня в любое время и без моей просьбы и что я, конечно, не намереваюсь против его воли оставаться у него на службе; однако свое прошение об отставке я хочу составить так, чтобы я мог его вскоре опубликовать. Только с этим намерением я вообще решаюсь написать его. Я не намерен принимать на себя ответственность за отставку, а предоставляю ее его величеству. Возможность публичного разъяснения причин, право на которое Луканус оспаривал, уж, конечно, найдется.

В то время как Луканус выполнял поручение, не мотивируя его, мое прежнее состояние равнодушия естественно должно было уступить чувству обиды. Последнее усилилось, когда, еще до того как я получил ответ на прошение об отставке, Каприви занял часть моей служебной квартиры. Это было выселением, и притом без предварительного оповещения; все это, ввиду своего преклонного возраста и продолжительности своей службы, я не без основания расценивал, как грубость. Еще и теперь я не могу оправиться от последствий этого торопливого выселения. При Вильгельме I нечто подобное было невозможно даже по отношению к непригодным чиновникам.

Отто фон Бисмарк. 1896 г. Худ. Ф. Эрлих.

Автограф Бисмарка

18 марта днем я послал свое прошение об отставке.

Текст моего прошения гласил:

«Его величеству императору и королю.

Во время моего почтительнейшего доклада 15-го числа с. м. ваше величество повелели мне представить проект приказа об отмене высочайшего приказа от 8 сентября 1852 г., который с того времени определял положение министра-президента по отношению к его коллегам.

Позволю себе в нижеследующем всеподданнейше изложить происхождение и значение этого приказа: