Мысли и высказывания

Давно уже, Катилина, следовало по приказанию консула повести тебя на казнь, на тебя направить ту гибель, которой ты угрожаешь нам. Мог же благородный Публий Сципион, верховный понтифик, даже не будучи магистратом, убить Тиберия Гракха, хотя его происки против государства были сравнительно невинны; а мы, консулы, должны переносить Катилину, желающего весь земной шар опустошить кровопролитиями и пожарами? Есть и другие примеры, но на них я, вследствие их давности, ссылаться не решаюсь: мы читаем, что квестор Квинт Фабий предал казни Спурия Кассия за его покушение на свободу Рима, что Гай Сервилий Агала собственноручно убил Спурия Мелия за его попытку произвести государственный переворот. Прошли, да, прошли времена этого живого сознания гражданского долга в нашем государстве, когда люди дела подвергали нечестивых граждан более суровым наказаниям, чем самых ожесточенных врагов: теперь у нас есть сенатское постановление, направленное против тебя, Катилина, очень решительное и грозное, не перестает служить государству своим советом и своей опытностью все наше сословие – мы, мы, консулы, признаюсь в этом открыто, не исполняем своего долга. Раньше было не то. Стоило сенату постановить, чтобы консул Луций Опимий принял меры к ограждению государства от ущерба, – и в тот же день, по подозрению в производстве каких-то смуте, был убит Гай Гракх, сын, внук и потомок славных мужей, погиб со своими детьми консулар Марк Фульвий. Таким же сенатским постановлением государственная безопасность была вверена консулам Гаю Марию и Луцию Валерию: разве смерть трибуна Луция Сатурнина и претора Гая Сервилия, в возмездие за причиненные государству обиды, заставила ждать себя хоть одни сутки? А мы вот уже двадцатый день спокойно смотрим, как притупляется меч властной воли сената! Есть ведь у нас такое сенатское постановление – правда, заключенное, точно в ножны, в писцовые таблички, – на основании которого тебя, Катилина, следовало предать немедленной казни; а между тем ты живешь, и своею жизнью пользуешься не для того, чтобы отказаться от своего дерзкого намерения, а для того, чтобы еще более укрепиться в нем! Я дорожу своею кротостью, сенаторы, дорожу, с другой стороны, и славой человека, не теряющего голову в опасную для государства минуту; но теперь я уже сам себя осуждаю за свое бездействие и малодушие. Лагерь сооружен с враждебной римскому народу целью в самой Италии, в ущельях Этрурии; с каждым днем растет число врагов, а начальника этого лагеря, вождя этих врагов мы видим внутри наших стен, мало того, в самом здании сената, видим, как он ежедневно работает над разгромом государства! будь же уверен, Катилина: если я теперь же прикажу тебя схватить, прикажу тебя предать смерти – мне не столько придется опасаться упрека в жестокости со стороны кого бы то ни было, сколько упрека в чрезмерной медлительности со стороны всех честных граждан.

Смерть Гая Гракха. Фрагмент. Художник Ж.-Б. Топино-Лебрюн

Традиционный древнеримский костюм. Раскрашенная гравюра

Да, я знаю: так мне давно нужно было поступить. И все-таки теперь есть причина, удерживающая меня от этого шага. Ты будешь казнен, но лишь тогда, когда уже нельзя будет найти столь бесчестного, столь жалкого, столь похожего на тебя человека, который не признал бы эту казнь справедливой.

Гай Юлий Цезарь. Художник П.-П. Рубенс

Пока же найдется хоть один человек, достаточно смелый, чтобы защитить тебя, ты будешь жить, будешь жить так, как живешь теперь, отовсюду окруженный крепкими караулами, которые я расставил вокруг тебя, чтобы лишить тебя возможности что-либо предпринять против государства. Мало того: много глаз, много ушей будут – незаметно для тебя – зорко и чутко следить за тобой, как они и делали это до сих пор…