Мысли о чудесах

Во Второзаконии (29:29) читаем: «Сокрытое принадлежит Господу, Богу нашему, а открытое нам и сынам нашим до века, чтобы мы исполняли все слова закона сего». «Из этого сокрытого наше многохвалимое знание не успело вырвать ни одной тайны из рук Всемогущего Бога, несмотря на все настойчивые старания. Как началась эволюция, как органическое возникло из неорганического, как явилось живое из мертвого, как организованное вышло из неорганизованного, как интеллектуальное возникло из физического – на все эти вопросы наше самое передовое знание дает нам сведений не больше, чем мы почерпаем из первой Книги Бытия» [11].

«Карпентер заявил с авторитетом, которым он заслуженно пользовался, что мы не только не знаем, но вряд ли когда будем знать, как каждая отдельная клеточка в нашем теле выполняет предназначенную ей функцию. Каким образом совершенно материальные вибрации составляющих мозг молекул могут производить совершенно нематериальные мысли и чувствования, совокупность которых мы называем сознанием, – это стоит так же выше нашего современного анализа, как дифференциальное исчисление стоит выше понимания дикаря. Никто из живущих не в состояния объяснить нам, каким образом черные значки, напечатанные на листе белой бумаги, внезапно становятся идеями в уме читающего» [12].

Но и в области материальной природы красота ее вызывает на размышление. Эту красоту чувствуют люди различных стран и времен. Красивое создание человеческого гения в частях своих не прекрасно. Но творение природы: кристалл, цветок, стебель травы и в частях, и под микроскопом представляют дивное изящество [13].

Ежедневное рождение, по мнению бл. Августина, не менее чудесно, чем воскрешение немногих. Умножение семян не менее чудесно, чем умножение хлебов. Ужели все богатство и красоту природы, ум, поэзию, философию, религию, Пушкина, Филарета, Сократа, Канта мы припишем слепому и случайному сцеплению атомов? Если нам скажут, что здесь не случай, а необходимость, то разница будет только в словах. Еще Ньютон заметил, что из необходимости не произойдет разнообразия, необходимость прямолинейна, тождественна себе. Разнообразие – результат ума и воли. Необходимость обусловливает застой, а не развитие (эволюцию).

Но и самая эта необходимость не доказана. Физик может утверждать только, что существующий порядок действителен, а не то, что он необходим. Если бы мы нашли, что законы природы всеобщи, то и тогда мы не имели бы оснований признать их необходимыми. Между всеобщим и необходимым великое различие.

Самая идея закона предполагает, что есть нечто внезаконное, приводимое в движение законом, ему противящееся, от него отклоняющееся. Опыт это подтверждает. В жизни природы наблюдаются отклонения от рубрик законов. Мы не говорим уже о воздействии на природу человеческой воли. Наиболее обоснован закон всемирного тяготения. Но даже в нашей планетной системе примечаются уклонения от этого закона. Например, движения некоторых звезд (61-й звезды в созвездии Лебедя) обладают такими скоростями, что для объяснения этих скоростей недостаточно тяготения всех известных небесных тел. Вода замерзает при -1° R, но в закупоренной трубочке может не замерзнуть и при -10° R; кипит она при +80° R, но в разреженном воздухе кипит и при +15° R От холода она не сжимается, как другие тела, но расширяется.

Законы мышления и аксиомы чистой математики более непреложны, чем так называемые законы природы. Поэтому выражение, что закон царствует в природе, – недопустимо. Например, «материальные частицы тяготеют прямо пропорционально их массам и обратно пропорционально квадратам расстояний». Это один из точных законов, обобщение большого ряда наблюдений, но что царственного в этом законе?

Ученый помещает свой ум вне факта и наблюдает факт. Но природа и ум – вещи разного порядка. Поэтому, переводя природу на законы, ею будто управляющие, ученый, по выражению Бутру «упраздняет природу при помощи символов».

Закон только распределяет явления природы, а не изъясняет их; поэтому совершенно бесполезно требовать от законов природы ответа на вопрос о происхождении мира. Не богословы только, а люди опытной науки и философы-позитивисты склоняются к признанию сверхъестественного происхождения мира. Глава позитивистов Огюст Конт признает, что «закон природы не может дать ответа касательно собственного происхождения; условия случая бессильны что-либо сделать; следовательно, вселенная получила начало путем сверхъестественным» [14].

Английский философ Д. С. Милль пишет: «Если вселенная имела начало, то это начало, даже под условием случая, было сверхъестественное; законы природы не могут объяснить нам его происхождение» [15]. Проф. Хайль заявляет, что «невозможно никакою рациональною гипотезой объяснить происхождение жизни на земном шаре, не обращаясь к помощи и вмешательству некоей всемогущей Силы» [16].