Боль — это тот механизм, который на протяжении всей жизни напоминает нам, что мы являемся телесными существами; и в момент смерти — тоже. Его трудно игнорировать, по-настоящему это получается лишь у мудрецов и героев, идущих к своей цели, невзирая на голос плоти. Но они, можно сказать, играют не по правилам (точнее, играют по
Впрочем, умирание не всегда сопряжено с физическим страданием. Но за ним всегда следует то, о чем земной опыт ничего не в состоянии сообщить. Если, к примеру, предстоит сложная хирургическая операция с неясным исходом, то и в этом случае ум цепляется за надежду, что все пройдет хорошо и после можно будет вернуться к привычной жизни. Но за что ему зацепиться, если надежды на продолжение жизни нет? Нужно пройти через смерть, а что ждет на другом берегу? Даже человек искренне верующий не может знать этого наверняка. Неизвестность пугает. Кажется, что было бы лучше, если б смерть являлась по-настоящему финальной точкой, после которой сознания больше не существовало. Конечность нам представить несложно, напротив — отсутствие конца, вечное продолжение плохо поддается осмыслению человеческим разумом. Неслучайно основной пафос учения Будды заключался в том, чтобы остановить колесо сансары, прекратить череду перерождений.
Лично меня в трудные минуты жизни не раз посещала мысль, что если бы можно было просто мгновенно исчезнуть из бытия словно по щелчку пальцев, то я бы, скорее всего, воспользовался такой возможностью. Однако совсем исчезнуть вряд ли получится: этому препятствуют законы сохранения энергии и массы, к тому же есть вероятность (и, я думаю, довольно большая), что после смерти тела сознание продолжает существовать. Если рассуждать гипотетически, посмертное существование может оказаться ничуть не легче земного. Кроме того, хоть мысль об аде сегодня вряд ли способна кого-то всерьез напугать, все же за этой идеей может стоять нечто реальное.
Резюмируя, приведу фрагмент из знаменитого монолога Гамлета:
Даже те, кому жизнь представляется непосильным бременем, обычно не спешат его сбросить, а предпочитают влачить дальше, несмотря на все трудности. Помимо инерции привычки, тут, быть может, присутствует и некая интуиция, подсказывающая, что следует использовать все доступные возможности жизни и не стремиться преждевременно к чему-то неизведанному, которое все равно нас не минует.
Отчасти приподнять завесу, за которой скрывается это неизведанное, возможно, удается в околосмертном опыте, но его свидетельства довольно противоречивы и на них сложно опираться, особенно если мы хотим получить целостную и достаточно подробную картину. С моей точки зрения, наиболее полезный совет, как следует относиться к тому, что ждет нас непосредственно после смерти, содержится в «Тибетской книге мертвых» («Бардо Тхёдол»):