Читаем Мысли перед сном полностью

Если связаться с родителями имелась хоть какая-то возможность, то задача найти на улице детей выглядела куда сложнее, если они не находились поблизости. При этом всё равно не ограничивали свободу какими-то запретами, а доверяли и рассчитывали на самостоятельность. Артём с друзьями занимались всем, что придёт в голову, но при этом, им хватало ума не переступать какую-то определенную грань дозволенности – они лазали по деревьям, звонили в квартиры и убегали, взбирались на высокие этажи домов и бросали разные предметы вниз, стоя на открытых балконах лестничных клеток, спускались в канализационные люки, строили шалаши, жгли в кострах всё подряд от шифера и лампочек до зажигалок и аэрозольных баллончиков. Способность разжечь огонь вообще очень ценилась. Дети всегда рады что-то подпалить, поэтому часто носили с собой спички или зажигалку. На подошву обуви даже приклеивали бумагу от спичечного коробка, о которую чиркается спичка, потому что это считалось круто. Хотя, умели зажигать их обо всё, что находилось под рукой – кирпич, стекло, металл, почти любая поверхность – хватало только правильного захвата пальцами и резкого движения. Эти забавы могли привести к плохим последствиям, но всё обходилось и приносило только веселье. Однажды, Артём обзавёлся обычной дешёвой зажигалкой с корпусом из прозрачного оранжевого пластика, через который виднелось количество оставшегося горючего внутри. У его папы, как у курильщика, имелась своя зажигалка с возможностью дозаправки и газовый баллончик для этих целей. Мальчик решил, что и в его средстве розжига можно пополнить запас топлива. Естественно, нельзя подойти к родителям и попросить заправить зажигалку, потому что они вообще не должны знать о наличии у сына такого опасного предмета. Оставшись один дома, Артём взял газовый баллончик и, чтобы не оставлять запах газа в квартире, вышел в подъезд. Снял крышку, подставил носик к отверстию в нижней части корпуса зажигалки и начал давить. Газ шипел, но внутри его не прибавлялось. Стараясь давить сильнее, он поставил баллончик на ступеньку лестницы и двумя руками прижимал зажигалку сверху. От этих усилий руки соскользнули, отломив верхнюю часть носика. Мальчик сильно перепугался, что папа увидит и поймёт, кто это сделал. Не зная, что сделать, чтобы скрыть свою вину, он не придумал ничего лучше, чем приклеить носик обратно клеем. За неимением тюбика с суперклеем, использовался канцелярский клей для бумаги – белая непрозрачная жидкость, которую сразу заметно, даже если сделать всё аккуратно. Смазав обе половинки и прислонив сверху отвалившуюся часть, Артём ждал, когда клей засохнет. При этом он оказался и внутри, что не позволило бы проходить газу, и торчал наплывами снаружи. Но об этом из-за испуга не приходилось задумываться. Баллончик с криво приклеенным носиком вернулся на своё место, как ни в чём не бывало. Мальчик понимал, что это невозможно не заметить, и со страхом ждал, когда его позовут и начнут ругать. Но время шло, а момент страшного суда так и не наступал. В конце концов, наказание так и не настигло, неизвестно по каким причинам. Но виновник сам испытывал чувство угрызения совести и, возможно, этим постоянным ожиданием грядущего гнева Дмитрия Александровича сам себя достаточно наказал. В очередной раз жизнь подсказывала, что, если сломал вещь или сделал что-то плохое, то нужно найти в себе силы признаться в этом и извиниться. Но всегда в таких ситуациях появляется надежда, что можно всё скрыть и избежать последствий.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее