Мыслитель Миров и другие рассказы

«Мы сделали все, что могли, – сказала Мэри. – Не наша вина!» Последние слова она прошептала так, словно боялась, что все-таки была в чем-то виновата.

«Нас никто не может ни в чем обвинить».

«Кроме инспектора… Флиты процветали, пока мы не основали здесь Колонию».

«Мы им не мешали. Ни во что не вмешивались, не нападали на них, пальцем их не тронули. По сути дела, мы из кожи лезли вон, чтобы им помочь. А в благодарность они сносят наши ограды, подрывают берега канала и забрасывают грязью свежую краску!»

Сестра Мэри тихо произнесла: «Иногда я ненавижу флитов… Иногда я ненавижу Ореол. Иногда я ненавижу всю Колонию».

Брат Раймонд прижал ее к себе и погладил ее аккуратно перевязанные пучком светлые волосы: «Как только одно из солнц взойдет, ты сразу почувствуешь себя лучше. Пойдем?»

«Еще темно, – с сомнением отозвалась Мэри. – На Ореоле и днем-то лучше не ходить далеко».

Раймонд выпятил подбородок и взглянул наверх, в сторону Часов: «День наступил. Так показывают Часы. Такова действительность! Мы обязаны не забывать о действительности! Это наша единственная связь с Истиной и здравомыслием!»

«Ладно, – сказала Мэри, – пойдем».

Раймонд поцеловал ее в щеку: «Ты у меня храбрая. Ты делаешь честь всей Колонии».

Мэри покачала головой: «Нет, дорогой. Я не лучше и не храбрее других. Мы прилетели сюда, чтобы поселиться и жить не по лжи. Мы знали, что нам придется тяжело работать. Слишком многое зависит от каждого, слабости здесь нет места».

Раймонд снова поцеловал ее, хотя она со смехом протестовала и отворачивалась: «И все равно я думаю, что ты храбрая – и самая лучшая».

«Возьми фонарь! – напомнила Мэри. – Несколько фонарей. Никогда не знаешь, сколько будет продолжаться эта… эта несносная тьма!»

Они направились вверх по дороге – пешком, потому что в Колонии частные экипажи с силовыми приводами считались общественным злом. Впереди, невидимая в темноте, высилась Гран-Монтань – резервация флитов. Но даже в темноте они ощущали грубую силу утесов – так же, как за спиной они чувствовали умиротворение аккуратных полей, оград и дорог Колонии. Супруги пересекли канал, отводивший извилистую реку в сеть ирригационных арыков. Раймонд посветил фонарем в бетонное русло. И они застыли в молчании, более красноречивом, чем проклятия.

«Канал пересох! Флиты опять проломили береговую насыпь».

«Но зачем? – спрашивала Мэри. – Зачем? Они же не пользуются речной водой!»

Раймонд пожал плечами: «Надо полагать, им не нравятся каналы. Что ж! – он вздохнул. – Все, что мы можем – это делать вещи по своему разумению».

Дорога петляла вверх по склону. Они миновали покрытый пятнами лишайника корпус звездолета, потерпевшего крушение на Ореоле пятьсот лет тому назад.

«Невероятно! – сказала Мэри. – Когда-то флиты были мужчинами и женщинами, такими, как мы».

«Не такими, как мы, дорогая», – ласково поправил ее Раймонд.

Сестра Мэри содрогнулась: «Флиты с их козами! Иногда флита трудно отличить от козла».

Через несколько минут Раймонд свалился в яму, полную грязи – в ней уже накопилась вода, грязь засасывала и не желала отпускать упавшего. Барахтаясь, отдуваясь, с отчаянной помощью Мэри брат Раймонд выбрался на твердую поверхность и стоял, промокший, дрожа от гнева и холода.

«Этой чертовой дыры вчера здесь не было! – Раймонд отряхивал грязь с лица и с одежды. – Как затрудняют жизнь эти ничтожества!»

«Победа будет за нами, дорогой», – пообещала Мэри. И яростно прибавила: «Мы будем бороться, мы все преодолеем! Как-нибудь мы наведем порядок на Ореоле!»

Пока они обсуждали вопрос о том, следует ли продолжать путь, Красный Робундус всплыл над северо-западным горизонтом, и они смогли лучше оценить положение вещей. Белая рубаха брата Раймонда и его гетры цвета хаки, разумеется, были заляпаны грязью. Платье сестры Мэри было немногим чище.

«Мне следовало бы вернуться в бунгало и переодеться», – удрученно заметил Раймонд.

«Разве мы успеем?»

«Я сваляю дурака, если явлюсь к флитам в таком виде».

«Они ничего даже не заметят».

«На что они вообще годятся?» – резко спросил Раймонд.

«Времени нет, – решительно заявила Мэри. – Инспектор прибудет со дня на день, а флиты мрут, как мухи. Нас во всем обвинят – и положат конец Евангелической Колонии». Помолчав, она осторожно прибавила: «Не то, чтобы это чем-то помогло флитам, в любом случае».

«Все равно я думаю, что произведу лучшее впечатление в чистой одежде», – с сомнением заметил Раймонд.

«Пфа! Плевать они хотели на чистую одежду – флиты только и делают, что возятся в грязи».

«Надо полагать, ты права».

Небольшое желто-зеленое солнце появилось над юго-западным горизонтом: «А вот и Урбан… Если не темно, как в подвале, так на небе сразу три или четыре солнца!»

«Без солнечного света на полях ничего не зреет», – ласково упрекнула его Мэри.