Мыслитель Миров и другие рассказы

Раздался оглушительный вопль невыносимой боли и ужаса – богочеловек превратился в облако черного дыма, вихрем метавшееся взад и вперед в неожиданно потемневшем пространстве. Черный вихрь окружил Келли, вытягивая небольшие струйки, пытавшиеся вырвать самоцвет из сжатого кулака Келли. Но в щупальцах дыма не было никакой силы – Келли мог оттолкнуть их одним усилием мысли.

Он внезапно понял, в чем заключалась функция самоцвета. Он служил средоточением, фокусировавшим бесчисленные побуждения, составлявшие существо бога. Без самоцвета бог превращался в смятение противоречивых стремлений, в блуждающие, несущественные импульсы.

Келли ощущал торжество противника Ханя. И сам он чувствовал восторженную радость – такую, какой никогда раньше не знал. Бесстрастное замечание лидера богов заставило его снова сосредоточиться.

«Судя по всему, ты победил». Лидер богов помолчал, после чего прибавил: «В отсутствие сопротивления мы удовлетворим любые твои требования». В мыслях верховного божества не было даже намека на сожаление по поводу судьбы Ханя. Облако черного дыма уже рассеивалось, Хань становился не более чем воспоминанием. «Ты надолго задержал нас, – продолжал лидер богов. – Нам предстоит решить вопрос о…» – снова в мозгу Келли возникла сумятица идей, но на этот раз он смутно различил их смысл. Возникало впечатление, что существовал некий вихрь вселенных, обладавших сознанием – таких же могущественных или даже более могущественных, чем сами боги, и что это обстоятельство никак не устраивало богов. Вопрос сопровождался множеством оговорок, ограничений и обусловливающих факторов.

«Что ж, – сказал Келли. – Я хотел бы, чтобы вы переместили планету, с которой я прибыл, обратно на прежнюю орбиту вокруг звезды Магра-Таратемпос. Если вы знаете, о какой планете и о какой звезде идет речь».

«Сделано, – с некоторым усилием ответил лидер богов. – Упомянутый тобой мир находится на прежней орбите».

«Что, если жрецы Ханя пройдут сюда через храмовый портал и потребуют, чтобы планету снова удалили на край Галактики?»

«Их портал больше не существует. Он был открыт Ханем – как только Хань рассеялся, портал закрылся… Это все, чего ты хочешь?»

Келли лихорадочно думал, его мысли смешались. Неповторимый шанс! Он мог получить богатство, бессмертие, власть, знания… Но почему-то мысли отказывались формироваться – как если бы доступ к таким неестественным наградам был прегражден непреодолимым проклятием…

«Я хотел бы вернуться в Сорвиголовку целым и невредимым…»

Келли очутился в своей Вселенной. Он стоял на холме над Сорвиголовкой, он дышал соленым воздухом прибрежных отмелей. У него над головой сияло жаркое белое солнце – Магра-Таратемпос.

Келли осознал, что держит в руке твердый предмет. Это был самоцвет, вырванный им из-под затылка Ханя. Еще два самоцвета лежали у него в кармане.

На окраине городка он видел сооружение из нержавеющей стали с голубыми оконными стеклами – астронавигационную станцию. Что он скажет Эрли и Мэйпсу? Поверят ли они ему? Келли взглянул на три драгоценных камня. Два он мог бы продать на Земле за бешеные деньги. Но один так чудесно сверкал под лучами яркого солнца, что он мог найти себе место только в ожерелье на изящной смуглой шее Линетт Мэйсон.

ТЕЛЕК

I

Гескамп и Шорн стояли в печальном зареве заката высоко на краю новой арены, заказанной телеками и казавшейся обоим архитекторам эксцентричной и капризной. Они были одни; помимо бормотания их собственных голосов, не было слышно ни звука. С обеих сторон до горизонта простирались лесистые холмы; за ними, далеко на западе, башни Трана торчали на фоне пламенеющего неба, как черные лезвия мечей.

Гескамп указал на восток, на верховья Лебяжьей Лощины, отливавшие тысячами золотистых и зеленых оттенков под косыми лучами заходящего Солнца: «Я там родился, в доме за вереницей тополей. Когда-то я знал эту долину, как свои пять пальцев». Он поразмышлял немного: «Ненавижу, когда все меняется, когда все былое стирается с лица Земли. Там, – он показал пальцем, – у ручья, была делянка Пимси с каменным амбаром. Там, где теперь дубовая роща, была целая деревня, Кобент. Представляешь? А там, около избирательного пункта, был энергетический резервуар, им пользовалась вся долина. А здесь аквапорт Трана пересекал реку и углублялся в туннель. Им все любовались, этим аквапортом – древним, заросшим плющом, покрытым пятнами лишайника. Все это было всего лишь полгода тому назад, а кажется, что прошло сто лет».

Шорн, намеревавшийся затронуть деликатную тему, размышлял о том, как было бы лучше всего воспользоваться тоской Гескампа по безвозвратному прошлому – его слегка удивлял тот факт, что Гескамп, крупный человек с грубоватым решительным лицом и светло-серыми волосами, вообще позволял себе какую-либо сентиментальность: «Действительно, теперь долину не узнать».