Н.А.Львов

Шумел, журчал, свой ток мутил.

Прохожий, ручеек пеняя, говорил:

— Ручей, ты скучен… и порою

Ты мог бы течь и не шумя…

— Постой… послушай!… за горою, -

Ответствовал ручей, звеня, -

Перекликается со мною

Другая часть меня».

У главного въезда в сад Львов проектировал соорудить полуциркульную площадь с крытой от дождя колоннадой, а с другой стороны сада — турецкий киоск или кофейную хижину с прохладительными напитками и мороженым.

Мечтал Львов также о «Птичнике», предназначенном для слушанья концертов пернатых. Он собирался расширить пруды, вырыть два озерца, узким перешейком соединенные. Второе, меньшее, Львов предназначал для «инсценировок» морских баталий с фейерверками. С трех сторон этого озерца он хотел устроить амфитеатр для публики, а также соорудить две ростральные колонны, которые как фаросы освещали бы игры в вечернее время. На перешейке между озер Львов задумал возвести пару триумфальных ворот, через которые проезжали бы атлеты до начинания игр, а также полукруглые колоннады под куполом для судей и крытые трибуны для почетных посетителей. Второе же, длинное озеро, определялось для водной «Лицеи», в которой должны были обучаться юноши плаванию и гонкам на гондолах. Вокруг «Лицеи» гипподром — ристалище для колесниц и верховых.

Проект парка Безбородко в Москве — один из интереснейших и характернейших памятников архитектурного искусства конца XVIII столетия.

В 1798–1799 годах Львов выпустил сразу две книги.

Первая — новая летопись. Давно она была найдена им — вместе с первой, но много времени ушло на приведение ее в порядок — так она была «разодрана и растеряна». Новый труд назывался: «Подробная летопись от начала России до Полтавской баталии. Нашел и издал Н.Л.Спб., 1798».

Львов сохранил в неприкосновенности весь текст, даже «невежественные суеверия», перемешанные с правдой, потому что для историка важны не только события, но и «голые волки, поедавшие Москву, и кровавое озеро в Торопце означают степень просвещения народного и дополняют картину века». Львов считал, что цель историка состоит вовсе не в том, чтобы «обогащать ученостью ум или книгами Библиотеку; но чтобы просветить человека Он в целом народе должен видеть одно исполинское лицо, которого он портрет пишет».

Здесь Львов предвосхищает мысль декабристов о том, что история принадлежит не царям, а народам.

Эта летопись тоже была среди книг библиотеки Пушкина.

Вторая книга, подготовленная Львовым к печати и вышедшая в 1799 году, была первым посмертным собранием сочинений покойного Хемницера «Басни и сказки».

Книга была отредактирована совместно с Капнистом, украшена гравированными рисунками А. Н. Оленина и выразительным силуэтом покойного баснописца, вероятно, работы Катерины Яковлевны Державиной. Предисловие — краткий биографический очерк — написано Львовым.

Хемницера в кружке не забывали. А кружок не распадался и по-прежнему интенсивно жил общими интересами. Переживали за Державина, когда он при подготовке в Москве первого издания своих сочинений воевал с цензурой из-за двух выброшенных строк в «Изображении Фелицы», писал длиннейшие письма, жаловался, свирепел, хотел было сжечь весь тираж, но кончилось тем, что, взгромоздив на стол отпечатанные книги, Державин принялся своей рукой вписывать в экземпляры два стиха, по указу цензуры замененные многоточиями:

«Самодержавства скиптр железный

Своей щедротой позлащу».

В жизни кружка 1798 год отмечен крупным событием: в Петербурге было выпущено первое издание и состоялся первый спектакль комедии Капниста «Ябеда». «Все возможные сатурналии и вакханалии Фемиды, — писал позднее о «Ябеде» П. А. Вяземский, — во всей наготе, во всем бесчинстве своем раскрываются тут же, на сцене, гласно и торжественно»¹⁰².

Комедию Капнист часто читал у Львова, у Оленина, в кругу знакомых. Списки расходились по рукам. В городе повсюду говорили о пей. На склоне лет Державин вспоминал о тревоге, возникшей в кружке: боялись, что толки вызовут серьезные последствия — в России шли поголовные аресты «неблагонадежных», поэтому Львов посоветовал Капнисту «сделать то же, что сделал Мольер со своим «Тартюфом» — испроси позволения посвятить твою комедию самому государю»¹⁰³.

Такое разрешение у императора выхлопотал поэт, «состоящий у подачи прошений», Ю. А. Нелединский-Мелецкий. 22 августа 1798 года состоялась премьера. Четыре спектакля прошли с успехом. Но приказные крючки из высшей знати нашептали Павлу о подрыве престижа не только суда, но монаршей власти, допускающей такие суды.

Павел захотел посмотреть спектакль. 27 октября в Эрмитаже, в зале, где показывали пьесу, сидел только одни зритель — сам император; он хохотал и хлопал в ладоши. Капнист был оправдан, но пьеса при жизни Львова на сцене более не появлялась.

Здоровье Львова стало заметно сдавать. Опять заболели глаза.

Болел и Безбородко. Бодел тяжело.