На 4 кулака

Паша взял вилку, перегнулся через стол и начал поедать оливье прямо со скатерти.

— Ты, Юль, выпей сначала, — оторвалась от любимого дела Танька, — а папа твой никуда не денется! Не морозь меня-а-а-а… Кстати, спасибо, что позвала на тусовку!

— Я не звала, ты сама напросилась, — зло парировала я, удалившись-таки из-за праздничного стола и поправляя теперь перед большим зеркалом, висящим на стене возле двери, свой светловолосый хвост. В темноте джинсы все равно не видно, потому что они темные, а вот непорядок в волосах обязательно бросится в глаза.

— Действительно, Юль, — поддержала эту вредину Катька, — оставайся ночевать, места всем хватит, было бы желание.

— А оно есть! — поддакнул пьяный белобрысый парень, Женька Логинов, и со значением воззрился на мою подружку, но та сделала вид, что ничего не заметила.

— Нет, я пойду!! — разозлилась я и топнула ногой для пущей убедительности. Что-то со мной сегодня творится, настроение ни к черту. Я с рождения была некоммуникабельной, но чтобы так уж реагировать на попытку оставить меня в компании веселых студентов и одной бабушки… Даже для меня это слишком.

Короче, эти мысли прибавили мне еще большей решимости к дезертирству, я просто-напросто испугалась, что через пять минут пребывания в социуме, окончательно озверев, начну кусаться. Катька любезно и разумно предложила подождать папу в доме, но я с гордостью отказалась и вышла, громко хлопнув дверью.

— Ну, погоди у меня, Любимова! — негодовала я, неумело маневрируя между грядками. Неумелость была рождена вследствие неимения собственного домика в деревне с обычно прилагающимся к нему огородом и дала о себе знать следующим образом: зацепившись мыском кроссовка за торчащее из земли растение, которое в темноте практически невозможно было идентифицировать (наверняка какой-нибудь будущий овощ), я потеряла равновесие и упала, успев-таки простереть вперед руки, чему несказанно удивилась: а как же мое невезение? В то же время было бы везение — упала бы я пусть даже на руки?

Устроившись между грядками на корточках и отряхивая ладони одна об другую, лишь увеличивая от этого масштабность загрязнения, я услышала какое-то шевеление поблизости. Прислушавшись к шороху, похолодела: кто-то ко мне подкрадывался со стороны крыжовника. Оглянувшись на дом, я поняла, что сглупила. Позвонить отцу можно было и оттуда, наплевав на шум, а затем ожидать его в комфорте и безопасности. Сейчас же, находясь в абсолютной темноте и одиночестве, я всерьез запаниковала. И ограбить могут, и убить, и… Я не успела закончить свою мысль, потому что шевеление травы теперь послышалось очень близко.

Я испуганно икнула и достала мобильный, но, подумав, положила его обратно: чего грабителей провоцировать? Телефон у меня без наворотов, довольно дешевый, но на безрыбье — и Siemens рыба. С тем чтобы пропасть из поля видимости потенциального грабителя, я заныкала светлую голову между грядок, опустив ее как можно ближе к земле, да перестаралась — лоб уперся в пачкающуюся почву, а сама я с выпяченным задом начала походить на пугливого страуса, но все же появилась надежда на спасение: темный зад было тяжелее различить в темноте, нежели светлый верх. Тут грабитель подкрался совсем близко и, громко мяукнув, потерся мягкой шерстью о мою руку.

— Тьфу, зараза, — сплюнула я разочарованно (кот не заслуживал предпринятых мер) и поднялась. Набрав отца, приготовилась слушать долгую поучительную лекцию о чреватости ночных прогулок в полупустых деревнях в красные дни календаря, но обошлось.

— Я подъеду к зданию почты, — мгновенно среагировали на том конце и дали отбой.

«Дотуда еще дотопать надо», — подумала я печально и стала выходить на главную дорогу.

Машина наша очень старая, отечественная, и проехать на ней безопасно можно было только до здания почты, к которой вел довольно качественный асфальт. Прямо возле здания он куда-то рассасывался, и в большую часть деревни, где был расположен в том числе домик Катиной бабушки, попасть можно было или на чем-то очень крутом, или на том, с чем расстаться навсегда совсем не жалко. Запасного автомобиля у нас не было и денег на новый тоже, так что оба пункта не подходили.

Достигнув обочины дороги, которая через километр вывела бы меня к почте, я заметила темную или же вовсе черную машину, едущую мне навстречу с минимальной скоростью. Сперва решила снова испугаться, но, покумекав недолго, не стала. Отнимать поношенный мобильник, имея иномарку, — нецелесообразно, а больше у меня с собой ничего не было. Рядом со мной автомобиль остановился совсем, и из него, опустив стекло, показалась голова водителя — молодого мужчины приятной наружности. Откуда я тогда взяла эту приятную наружность, если на улице, учитывая столь поздний час, было до дрожи в коленях темно, не знаю. Да еще если брать в расчет мое дурное на тот момент настроение… Наверно, воображение разыгралось. Так вот, молодой человек, все еще сидя в авто, обратился ко мне:

— Девушка, вас подвезти? — Весьма приятный голос.