На 4 кулака

Мужчина выключил диктофон, положил его на стол, поставил стул в центр комнаты, поднялся на него, а надоедливый галстук, распустив узел, привязал к крепко фиксированной в потолке люстре. «Что ж теперь… Что ж…» — пробормотал он, повязывая галстук вокруг шеи.

* * *

Когда я очнулась, то поняла, что сделала это зря, так как труп как был, так и лежал со мной в обнимку, и надо было срочно что-то предпринять. На всякий случай я взвизгнула, затем, поняв, что этим ничего толкового не добьюсь, встала на ноги. Я быстро поняла, что вой волка и полет ведьмы на метле были не чем иным, как игрой больного воображения (хотя насчет первого, пожалуй, предположу, что это на кого-то огрызался местный пес), но вот труп был реальный, и, как бы страшно и диковинно это ни звучало в моей голове, я должна была что-то с этим делать.

Отдышавшись, я шагнула в сторону, но, споткнувшись об одну из конечностей мертвеца, сызнова дрепнулась на него же, вдавив своим небольшим, но все же весом нож поглубже ему промеж лопаток.

— Извините, — смущенно промямлила я.

И тут мне показалось, что труп вздохнул в ответ. Меня оттуда как ветром сдуло.

Не помня себя от ужаса, я добрела-таки до почты и, заметив остатки некогда работавшего таксофона, вспомнила, что мне нужно позвонить в полицию. Хорошо что хоть мобильный был исправен. Ответивший на звонок дежурный был зол и это почему-то заставило меня чувствовать себя виноватой, словно это я убила того незнакомого мужика. К сожалению, выяснилось, что я обязана дождаться опергруппу, но к тому моменту, как разговор завершился, подъехал мой отец, и с ним я себя чувствовала увереннее. Офицеры взяли мои контактные данные, заставили что-то подписать и осчастливили новостью, что мне теперь придется явиться к следователю, которого назначат вести это дело.

Родители, как выяснилось впоследствии, в это время тоже не скучали. В самый разгар празднования маме (она у меня стоматолог) позвонил какой-то крутой бизнесмен, у которого очень некстати разболелись зубы. Все платные клиники нашего города были закрыты, а среди всех известных ему номеров только мамин (личный, который она, однако, раздает всем пациентам) отозвался трезвым голосом. Мама бросила все и полетела открывать клинику спасать больного. Пациент попался щедрый и на радостях отвалил маме двести долларов чаевых.

Когда мы с отцом вернулись, мама уже была дома, в прекрасном настроении, и демонстрировала нам торжественное заныкивание зеленых купюр под матрац. Этого от нее можно было ожидать. Видите ли, у мамы есть интересное хобби — прятанье денег. В каких местах у нас только не оборудовано сейфов! И под цветочными горшками, и под паласом, и в рамке за фотографией, внутри подушки тоже можно найти, а также в помойном ведре в специальном мешочке на завязочках. На вопрос, а зачем, собственно, такие крайности, родительница отвечает логично:

— Ты представляешь себе вора, копающегося в мусоре в поисках денег?!

Лечь удалось только в три, а вставать пришлось в семь сорок, чтобы успеть в школу. Зато там я наконец-то стала «королевой бала»: Танька всем растрепала, что я нашла труп, тем самым поместив меня в центр внимания всего класса. В каком странном мы мире живем, не правда ли? Если ты круглая отличница, никто почему-то тебя не замечает, а стоит труп найти… Ну да ладно.

Глаза я ночью сомкнуть не могла долго: стоит их закрыть, сразу встает образ трупа с ножом, торчащим из спины. Интересно, кто его все-таки убил, моего деревенского мертвеца? И как там очень вовремя оказались два человека, водитель легковушки и «КамАЗа»? Эта дорога не особо изобилует автотранспортом, тем более, как я уже отмечала, в ночное время да в праздничный день. И как убитый оказался в кустах? По-видимому, он жил в деревне. Неплохо бы у Кати спросить, может, она знает, кто это?

Повернувшись на другой бок, я начала корить себя за глупость. Какой на фиг жилец деревни? Там алкашня да старики, а никак не солидный мужчина в приличном костюме. Уж что-что, а одежду в свете луны разглядеть мне удалось. Не детально, конечно, но все же.

На следующий день вместо уроков я отправилась к следователю. Мама посчитала, что появляться в таких местах, как прокуратура и Следственный комитет (они у нас расположены в одном здании), следует не позднее десяти, потому вставать пришлось опять довольно рано. В итоге в нужное здание я вошла ровно в десять (очень удобно она расположена — в трех минутах ходьбы). Узнав, где находится кабинет следователя, которому поручили дело об убийстве в Березовке (мне назвали фамилию — Акунинский), я поднялась на второй этаж и постучала в дверь. Услышав разрешение войти, заглянула в кабинет: за столом сидел упитанный мужчина хорошо за тридцать, очевидно, невысокий, с наметившейся лысиной и холодными внимательными глазами.