На 4 кулака

Как только я увидела его работу, в первое мгновение поразилась странному стилю: художник пользовался детским набором фломастеров, а иногда и обычным карандашом, и в итоге она выглядела как незаконченная детская раскраска. И только когда я добралась до содержания, мне стало не по себе. Настолько не по себе, что чуть не схлопотала инфаркт. Левую часть картины занимало озеро и радостно светившее над ним утреннее солнышко, а правую… Правую украшала сосна, на которой бантиком была завязана синяя ленточка. Ленточка от моей ночнушки!

— Работе я дал имя «Дерево с ленточкой у озера», — похвастал Диего.

— Чувствую, завтра вы принесете нам картину под названием «Дерево без ленточки у озера», — подколол художника Вадим Дмитриевич, и все засмеялись. Все, кроме меня.

Через час мы с Николаем надумали пойти на озеро. Я посчитала его предложение знаком и согласилась с чувством облегчения на душе. Просыпаясь утром, я решила, что ночное приключение было всего лишь мрачноватым сном, кошмаром даже. Но картина Диего расставила все по местам. Однако в доме я разговаривать на эту тему не хотела. Коля — мужчина, он придумает, что делать в этой ситуации. Только для начала я хотела проверить, остались ли еще на деревьях мои ленточки. Однако Петровы увязались за нами, спутав мне все карты, и ничего другого не оставалось, как идти вместе с ними.

Погода была что ни на есть летняя, я осмелилась надеть бриджи и футболку с милым енотом на груди. В конечной точке нашего маршрута, то бишь на берегу, Хрякин предложил мне покататься на лодке и, получив радостное согласие, сунул мальчугану, что был с лодкой, купюру за временную аренду посудины, после чего помог мне взобраться на борт. И мы поплыли… А Петровы, кстати сказать, остались на берегу. Затем уже обнаружилось, что это не только я хотела поговорить с Колей, но и Коля хотел потолковать со мной, для этих целей и предложил покататься на лодке — чтобы общаться без свидетелей. Я же видела в этом прекрасную возможность с удобной точки проверить, висит ли еще моя ленточка возле первой тропы. Вначале я была озабочена высматриванием синего пятна среди коричнево-зеленого пейзажа, поэтому только через несколько минут заметила, насколько хмурым был мой ухажер. С каждым новым взмахом весла он грустнел все больше, тем самым заставив задуматься его спутницу, уж не утопить ли он ее собрался. Я даже с испугом стала высматриваться сквозь полупрозрачную воду, ища глазами весьма отдаленное от поверхности воды песчаное дно водоема. Да, долго тонуть придется.

Поработав веслами примерно с треть часа, Хрякин неожиданно остановился. Таким вот образом мы застряли аккурат в середине немелкого озера.

«Точно подметил, Иуда, где поглубже будет», — пришло мне на ум.

— Что с тобой происходит? — взволнованно спросила я и взглянула в его бледное лицо.

Колька на миг поднял на меня глаза, но сию же минуту опустил их, словно они внезапно налились свинцовой тяжестью, и промямлил:

— Я трус, я негодяй, я полное ничтожество…

Боже, не хватало только раскольниковских мыслей в голове Хрякина! Дескать, вошь я или человек; слабохарактерная тряпка или ж крутяга киллер? Припоминаю, как подобные мысли закончились для ничего не подозревавших о том бедных старушек. Впрочем, первая, будучи скупщицей, не подходит под определение «бедная», но разве заслужила она этим смерть? А вторую было жалко до слез.

— Что ты! Ты не такой! — взялась горячо разубеждать его я, а то еще треснет с горя веслом по моей бренной головушке. И поминай как звали! — Ты не вошь!

— Что? Я разве сказал «вошь»?

— То есть ты не ничтожество. Ты хороший! Самый замечательный! Умный, добрый…

— Нет, — вторил сам себе Хрякин, — я полное ничтожество. Я дерьмо!

— Но почему?

— Я тебя обманул… Обманывал все время!

— Тише, не кричи. Когда ты меня обманул? — спросила я спокойно, решив, что речь идет о каком-то незначительном моменте. Как я ошибалась!

— Ну тогда… Помнишь, ты спросила, как ее зовут, эту Колесникову. Я мало того что не знал ее имени, до того как ты сама назвала, так я ко всему прочему вообще не знаю, кто она такая!

— Как это не знаешь? — не поняла я. — Она же твоя знакомая. Детектив.

— Да какой она, в задницу, детектив?!

— Частный, наверно, — моргнула я глазами.

Сосед по лодке оторвал наконец свой взор от деревянного днища, посмотрел мне в глаза и, глубоко вздохнув, изрек:

— Эта Колесникова была обыкновенной шантажисткой.

— Кем?! — подпрыгнула я от неожиданности, да так, что судно наше перевернулось, и оба мы оказались в воде.

Через пять минут, когда удалось залезть обратно в лодку, Николай стал рассказывать, почему же он такой подлец. Для этого нужно вернуться в день убийства Крюкова. Девятого числа Александр ждал факса от одной крупной компании, с которой собирался совершить взаимовыгодную сделку. Да, был праздничный день, но начальники обеих компаний договорились выйти поработать, чтобы к началу рабочей недели успеть согласовать все условия будущего сотрудничества. Видя, как шеф собирается уезжать, Николай напомнил о еще не полученном факсе, на что друг ответил: