На арене со львами

Вот, значит, какую стратегию мы выработали для первичных выборов. План Дэнни слегка обкарнали, не тронули только последнюю неделю перед выборами, и когда я наконец посмотрел его ленты, честно говорю, пришлось мне переменить свое мнение о Дэнни, и я подумал: «Эх, почаще бы их показывать» — хоть с деньгами у нас было туго. Но мне в то время казалось, что надо использовать решительно всю наличность.

— Я, наверно, тогда еще был студентом,— сказал Гласс.— А студенты, известное дело, ничем, кроме девушек и баскетбола, не интересуются. Но все же я помню огромные заголовки в газетах, которые возвещали триумф Ханта на первичных выборах.

— Но если оглянуться назад, то есть с высоты нашего теперешнего знания,— сказал Френч,— станет ясно, каким поражением обернулся для Андерсона этот триумф. И никто из нас тогда этого не понял, вот что удивительно.

— Никто не понял? Вы ошибаетесь.— Голос Моргана чуть не сорвался от гнева: — Данн это понял.

— Нет.— Зеленые стекла медленно повернулись.— Я тоже ошибался, как и все так называемые эксперты. Но поди постигни жизненную премудрость, не ошибаясь.

— То, без чего сейчас немыслима ни одна избирательная кампания,— продолжал Мэтт,— мы тогда применили впервые. Например, коротенькие фильмы, которые сделал Дэнни О’Коннор,— до тех выборов никто не видывал ничего подобного, голову даю на отсечение. А люди тогда сильно преувеличивали роль политических организаций, не то что сейчас, может в этом-то и разгадка успеха Ханта. А может, просто все начали понимать, что Старик выходит из игры и ему уже не победить. И если вам кто-нибудь скажет, что сам Хант Андерсон не удивился такому обороту,— не верьте: столь полного успеха даже он не ожидал.

Впрочем, одно несомненно: все партийные боссы, начиная с самого президента, явно недооценили Ханта, и политические комментаторы тоже, хотя бы тот же Морган. Да что говорить о комментаторах, ладно, не стану скрывать — я и сам был настроен весьма скептически. Хант уже выбил почву из-под ног у Поля Хинмена, уже «Тайм» поместил его портрет на обложке и напечатал статью «Загадочная лошадка», и все равно когда он мне сказал, что намерен совершить поездку по стране да поглядеть, каковы его реальные возможности,— я прямо обалдел.

Вскоре после расследования условий труда сезонников ожидались выборы в конгресс, их следовало подготовить заблаговременно, пока никто но занялся всерьез президентскими выборами, которые предстояли через два года. Ханта прямо-таки разрывали на части — его звали выступать с речами и собирать средства, ну он и стал разъезжать по стране да агитировать за сенаторов, которые баллотировались в том году,— конечно, за тех, какие были полиберальнее да помоложе, придерживались общих с ним взглядов и могли потом оказать помощь ему самому. Для партии то был удачный год, вы, наверно, помните,— все кандидаты Ханта прошли, популярность его возросла еще больше, он заручился поддержкой разных газет и агентств, завел уйму друзей и вернулся домой, окрыленный успехом.

До первичных президентских выборов оставался год, до решающей кампании — два без малого, и за это время нам надо было сломить сопротивление большинства сенаторов и партийных функционеров,— кроме молодости и неопытности, это было для него главным препятствием на пути к Белому дому. Хинмена он с дороги убрал, но тот все еще был губернатором и пользовался немалым влиянием, а все, кто его поддерживал и надеялся возвыситься с ним вместе, никогда не простили бы Ханту малейшей оплошности, об этом и думать не приходилось. Мне ли объяснять вам, друзья, как это было на руку президенту, ведь он всегда делал ставку на партийное большинство, но вынужден был считаться с самыми видными лидерами. Что же касается Ханта, то его, скажу по секрету, не слишком волновало, как они к нему относятся. Он никогда не стремился загребать жар чужими руками, а тогда он, помимо всего прочего, считал себя избранником судьбы. Уж это как положено. Ну так вот, он все разъезжал по стране, произносил речи, пожимал руки и просил поддержать его, если он выставит свою кандидатуру в президенты, а за ним дело не станет. Это ему удавалось блестяще, а я тем временем проталкивал в сенате его законопроекты о сезонниках, совсем из сил выбился.