На арене со львами

— Что касается инициативы, сенатор Оффенбах, тут возможны две точки зрения. Одна инициатива ведет к увеличению урожая, так что ваша доля в общем рыночном продукте увеличивается и вы вступаете в конкуренцию с другими производителями, не считаясь с тем, как это сказывается на состоянии рынка или на качестве вашего продукта. Если под «инициативой» вы подразумеваете это, то способ, предлагаемый вашим законопроектом, ее ограничивает. Если же вы намерены сосредоточить усилия на повышении качества и снижении себестоимости фунта табака, вместо того чтобы всеми силами увеличивать количество этих фунтов, то законопроект, бесспорно, обеспечит вам значительно большую свободу для использования ваших знаний, опыта и прав.

— Уфф,— сказал Оффенбах и с удовольствием погрузился в забытье, сделав все, что от него требовалось.

— Вы поддерживаете этот законопроект?

Зеб Ванс даже выпрямился.

Позади него Миллвуд Барлоу поднял просиявшее лицо над ладонями, которыми сжимал щеки, упираясь локтями в колени, Мэтт Грант подвинулся вместе со стулом вперед, и уголком глаза Морган заметил, что Длинные Загорелые Ноги еле заметно шевельнулись — она повернула голову и снова взглянула на Гранта.

— В отличие от вашего и моего доброго друга А. Т. Фаулера я поддерживаю этот законопроект,— сказал Андерсон, пытаясь выиграть хоть одно-два очка в безнадежно проигранном третьем раунде. Сзади зашаркали подошвы, заскрипели стулья и раздались хриплые приглушенные восклицания.

Зеб Банс, явно считая, что эта роковая ошибка его противника кладет конец схватке, откинулся на спинку кресла.

— Не торопитесь, мистер Андерсон, говорите, сколько сочтете нужным.

— Слава тебе господи, кажется, мы наконец взлетаем,— казал Гласс.

«Электра» ринулась вперед по взлетной дорожке, Моргана вдавило в кресло, и привычное напряжение стиснуло внутренности, но он невольно проводил взглядом подрагивающие груди рыжей стюардессы, которая торопливо шла по проходу, и буркнул в сторону Гласса:

— Это еще ничего. Иногда они торчат тут вдвое дольше.

— Эй, Рыжулечка! — крикнул Гласс. — Как насчет еще рюмки за стойкой? А Морган все уладит с кем надо.

Он ухмыльнулся Моргану с дурашливой наглостью.

— Это дело,— сказал Френч, но рыжая стюардесса уже пристегивалась в переднем кресле, а самолет ревел и трясся, словно под ураганным ветром. «К черту!» — подумал Морган, стараясь забыть про взлет, отчаянно заталкивая себя назад в воспоминания.

Андерсон начал медленно и даже как будто нерешительно.

— Сенатор Макларен, вопрос этот затрагивает жизненные интересы каждого фермера в здешних местах прямо и непосредственно, потому что мы все тут выращиваем табак. Ограничение площадей было введено много лет назад, и плоды этой политики мы все видели, причем я лично не стал бы утверждать, что она оказалась бесполезной. Но даже когда что-то приносит пользу в течение многих лет… Это как с верой: человек исповедует веру, но то в одном отступает от нее, то в другом, и настает час для ее обновления. Может быть, и этой табачной политике требуется такое обновление. Еще не так давно можно было взять участок по пятидесяти долларов за акр и засеять его табаком, и если ты получал сто долларов с акра, то оставался с прибылью. Но теперь получай восемьсот-девятьсот, не меньше, не то будешь в убытке, а это далеко не всякому по карману. Меня вовсе не радует, что я оказываюсь ради тех, кто утверждает, что нам необходимы перемены, но я видел письмена на стене. Сенатор Оффенбах, я считаю, что в основе, в самой сути своей ваш законопроект об ограничении площадей и веса вполне целесообразен.

Все это на Моргана особого впечатления не произвело. Звучный, но приглушенный голос был таким же нерешительным, а речь — такой же путаной и несвязной, как у фермеров, выступавших раньше. И Андерсон пока не выдвинул ни одного весомого довода. Неужели это все, на что способен сын Старого Зубра?

— Нам всем известно,— продолжал Андерсон,— что за последние четыре года сокращение площадей составило сорок семь процентов, а недавно в «Кэпитал таймс» — насколько я понимаю, вон там сидит мистер Морган, корреспондент этой замечтательный газеты, которую мы все читаем…— ну вот, там, в статьях указывалось, что Земельный банк готов принять от фермеров нашего штата еще восемь процентов, что доведет общее сокращение всех площадей под табаком до пятидесяти четырех процентов. Но неизбежно наступает предел, за которым человек уже не способен что-либо сделать. Наверно, я-то еще могу выдержать, сенатор Макларен, и ваш добрый друг, А. Т. Фаулер, тоже может выдержать новое значительное сокращение своих акров, но я ведь говорю о фермерах, у которых стольких акров просто нет. За последние пять лет сорок тысяч фермеров в нашем штате вынуждены были отказаться от своих ферм, потому что они экономически себя не оправдывали. Вот вам цифры. Они отражают серьезную, трагическую проблему.