На астраханском направлении. Хулхута – неизвестный участок Сталинградской битвы

Бой развернулся за полночь. В час ночи по позициям противника отработала артиллерия и после 15‑минутной артподготовки в атаку пошла пехота. Шел легкий дождь. Атака шла плотными порядками с криками «ура!», и, несмотря на огонь противника и большие потери, советские бойцы шли вперед.

С 03:30 основные силы 34‑й гвсд, восемь «катюш» 76‑го гвмп и танкисты из 565‑го тбр вели бой с 60‑м мп, поддерживаемым 146‑м артполком и частью танков 116‑го тбат. Советская пехота, поддерживаемая уцелевшими экипажами 565‑й тбр, поднималась в одну атаку за другой. Большие потери причиняла немецкая артиллерия и пулеметные расчеты. Однако гвардейцы смогли пробиться к немецким артиллерийским и зенитным батареям, а отдельные штурмовые группы проникли к обозам и захватили несколько бункеров.

Об ожесточенности боя свидетельствует отчет 2‑й роты 116‑го тбат:

«2:15 Танк № 201 подбит, экипаж эвакуирован.

2:30 Танк № 241 завяз сзади в яме. Русские со всех сторон, даже снизу, пытаются его уничтожить. Экипаж пока остается в танке и отбивается всеми средствами. Подошедший на помощь танк разгоняет русских, однако экипаж не может эвакуироваться, так как русские везде кругом, прячутся в ячейках и сразу же стреляют по экипажу. Обер-фельдфебель Ланге ранен в грудь, обер-ефрейтор Хольцхауэр тяжело ранен в голову, оба скончались от полученных ран еще в танке.

2:45 Танк № 215, пришедший на подмогу № 241 проваливается в ту же яму и при вытаскивании оттуда получает бутылку с зажигательной смесью. Обер-фельдфебель Лоренц, который вылез из танка для его вытаскивания, получает пулю в бедро. Унтер-офицер Ганаль при вытаскивании ранен в руку, оторваны большой и указательный пальцы. Русские постоянно атакуют новыми массами, которые постепенно уничтожаются. Отдельные вражеские части проникают в бункеры. Такое положение сохраняется до рассвета»⁴⁰³.

Полковник Вяль бросил в бой единственный резерв – 7-ю роту 2‑го батальона.

Пара «катюш» из 76‑го гвмп, пользуясь туманом, смогла пробраться мимо германских порядков и нанесла ракетный удар по позициям противника. Однако водители не догадались или не успели отойти с позиции. Через пару минут их накрыл залп германской батареи шестиствольных минометов.

По поручению майора Линднера его адъютант Эрнст Банге направился из КП к передовой. Позже он вспоминал: «Борьба была в полном разгаре. Сначала я добрался только до батареи легких 20‑мм зениток, и видел ее опустошительный огонь против русских. Примерно двести советских солдат скатывались вниз по склону, причем лишь немногие смогли достигнуть своих окопов».

Немецкая артиллерия вела огонь во все стороны света. Вот, например, что занес в свой дневник капитан Фогельзанг из 146‑го артполка: «Внезапно Советы поднялись со всех сторон. Мы открыли огонь вниз по склону из пулеметов и минометов. И снова наши метко выпущенные снаряды прижимали противника к земле и вырывали солдат из его рядов. Мы видели, как раненые отползают назад, а мертвые остаются лежать на земле. Мы выпускали снаряд за снарядом, методично и спокойно, но явно причиняя большие потери в колоннах русских. К девяти утра атака ослабела. После дополнительной артподготовки русские снова пошли вперед. Всюду мелькали их шинели. На западе и северо-западе разгорелись наиболее ожесточенные бои».

Эди Мозер, командовавший разведгруппой 16‑й мд, и оказавшийся в самой гуще событий, накануне участвовал в неудачном рейде, завершившемся гибелью мотоциклистов. Вечерняя перестрелка оставила равнодушным и его, и его уставший экипаж, но ночью сухие звуки выстрелов вплотную приблизились к их финскому сборному домику: «Подняв товарищей, и натянув мотоциклетную куртку, я выбежал к машине. С запада на север, мимо нас, в направлении зенитной батареи, шли сотни солдат. Ситуация вначале была настолько необъяснима, что я не был уверен, что масса людей состоит только из советских солдат. Только когда один из них уставил штык на мою грудь и выкрикнул что-то по-русски, я осознал всю полноту опасности. Что он сказал, я не понял, но ответил, как подсказала интуиция, сочным русским проклятием: «Йопта Твойу Матля!» Он отодвинул штык, и какое-то мгновение мы смотрели друг на друга, после чего он побежал дальше. Тем временем Советы были уже в ста метрах от удаленной огневой позиции зенитной артиллерии, и началась рукопашная. Несколько грузовиков зенитчиков загорелись. Мой Иван и я были освещены пламенем, и я радовался, что натянул на мотоцикл чехол, который был очень похож на русский. Пока я стягивал чехол, стрелок четырехствольной зенитки бросился к своему орудию и открыл огонь по наступающим русским. Спустя мгновение его подняли на два штыка.

На какое-то время русские оставили нас, и мы начали быстро заводить технику. Потерь не было, исключая раненного в шею случайной пулей командира передвижной радиостанции унтер-офицера Папу Класка.