На «Баунти» в Южные моря

Теперь все зависело от того, сколько времени понадобится, чтобы найти просвет в рифе и островок, где бы можно было отдохнуть и восстановить силы. До Блая один лишь капитан Кук побывал в коварных водах между Большим Барьерным рифом и восточным побережьем Австралии, и немногие проходы, которые он обнаружил, находились южнее того места, где сейчас качался на волнах баркас. А тут еще ветер переменился на восточный и грозил выбросить их на риф.

Но этот риск казался им пустяковым перед угрозой мучительной смерти от голода, жажды и зноя, и, как только рассвело, Блай велел идти к рифу. На счастье англичан, в одной морской миле к северу они заметили проход, а затем с радостью увидели круглый островок в тихих водах за рифом. Баркас на всех парусах проскочил проход и пошел к острову. До него было всего около двадцати миль, однако тут Блай заметил другой, более крупный остров, к которому и причалил.

Очень кстати остров оказался ненаселенным, но день уже близился к концу, и до темноты они успели только собрать несколько устриц. Зато утром им сразу же посчастливилось найти столько устриц, что они наелись досыта. А так как Блай захватил увеличительное стекло, они развели костер и сварили полный котел устриц, к которым еще добавили галет. Остаток дня все собирали устриц на ужин. Остров был назван «Ресторейшн» (Восстановление), причем Блай подразумевал не только восстановление сил своего отряда, но и важное событие в истории Англии, реставрацию короля Карла II, которая произошла в тот самый день, 29 мая, ста двадцатью девятью годами раньше.

До сих пор все думали лишь о том, чтобы выжить и не дать баркасу пойти ко дну. Теперь же, когда они, во всяком случае на время, оказались в безопасности, снова непомерное значение приобрели всякие пустяки. Все эти люди последовали за Блаем либо по зову долга, либо страшась ярлыка «мятежников», а в общем-то компания была довольно пестрая, и в нее входили два заклятых врага Блая — штурман Фраер и плотник Перселл. Не успели они прийти в себя после всего пережитого, как принялись бранить Блая, упрекая его в том, что он плохо стряпает. А тут еще кто-то ночью украл свинину, и атмосфера совсем накалилась.

Блай хотел запасти побольше устриц для дальнейшего плавания, но люди устали, у них душа не лежала к работе, и в конце концов он понял, что не стоит слишком уж давить на них. Сварив еще один котел устриц, он приказал собираться и повел баркас дальше на север. В воскресенье 31 мая был открыт новый остров, который Блай, не мудрствуя лукаво, назвал островом Воскресенья. Большая часть отряда пошла собирать устриц и мидий, остальные стали разбивать лагерь. В числе оставшихся был Перселл, а Блай, конечно же, нашел, к чему придраться. Считая, что его спутники обязаны ему спасением жизни, он в ходе спора напомнил об этом Перселлу в таких словах:

— Не будь меня с вами, вы не были бы здесь сейчас!

Перселл (и не только он) считал, что Блай сам вызвал бунт, и вложил в свой ответ весьма прозрачный намек:

— Вот именно, сэр, если бы не вы, мы бы не были здесь.

Блай пришел в ярость и заорал:

— Что вы такое говорите?

Перселл прикинулся простачком:

— Я говорю, сэр, если бы не вы, мы бы не очутились здесь.

— Подлец чертов, что ты подразумеваешь?

— Я никакой не чертов подлец, — отпарировал Перселл, тоже распаляясь. — Я ничуть не хуже вас, сэр, коли уж на то пошло.

Поведение Перселла было почти равносильно бунту, а Блай не хуже Крисчена понимал, что должен любой ценой отстаивать свой авторитет. Схватив саблю, он грубо крикнул Перселлу, чтобы тот защищался. Казалось бы, Блай проявил излишнюю снисходительность: вызвал Перселла на дуэль, вместо того чтобы пригрозить, что изрубит его на куски, если тот не смирится. Но вызов сделал свое, озадаченный Перселл нерешительно пробормотал:

— Нет-нет, сэр, вы же мой начальник.

В этот критический миг из похода за устрицами вернулся Фраер. Видно, ненависть к Блаю совсем ослепила его, потому что штурман, вместо того чтобы поддержать своего командира, крикнул, презрительно смеясь:

— Никаких дуэлей! Вы оба арестованы!

Только твердость и смелость могли теперь выручить Блая. К счастью, он обладал обоими этими качествами. Об этом говорит его ответ Фраеру:

— Видит бог, если вы посмеете коснуться меня, я вас убью на месте.

Фраер попытался заручиться поддержкой боцмана Коула, но тот превосходно понимал, чем все это грозит, и наотрез отказался участвовать в таком деле. Тогда штурман пошел на попятный и попробовал замять конфликт:

— Сэр, сейчас совсем неподходящее время для дуэли.

Блай показал на Перселла:

— Вы не слышали, как этот человек говорил, что он не хуже меня?

Перселл поспешил последовать примеру Фраера и примирительно объяснил:

— Просто, когда вы назвали меня подлецом, я ответил, что я не хуже вас, а когда сказали, что привели нас сюда, я только ответил, что без вас мы бы не были здесь.

Такое полуизвинение никак не удовлетворяло Блая. Но он чувствовал, что добиваться от Фраера и Перселла полной капитуляции опасно, а потому, взяв себя в руки, заключил все происшествие неожиданно миролюбивой репликой: