На берегах Гудзона. Голубой луч. Э.М.С.

Он поднялся и вышел из комнаты. Вдруг погасло электричество, О’Киффе вернулся и ощупью приблизился к Джонсону.

Сыщик вскочил со своего места.

— Что случилось?

— Ничего особенного. Не найдется ли у вас свечи?

— Да, слева на столе. Можно зажечь спичку?

Они зажгли свечу, поставили ее на стол и стали ждать.

В комнате было очень темно. Слабый свет свечи отбрасывал призрачные тени на стены. Пробило половина восьмого. Джонсон сказал сдавленным голосом:

— Ну, где же ваше чудо? На этот раз вы, кажется, ошиблись.

— Подождите.

Приблизительно через две минуты сыщик схватил О’Киффе за руку.

— Опять это страшное ощущение.

О’Киффе поднес часы к свече. Его рука дрожала. На стене против кассы появился тусклый свет.

— Тридцать семь минут восьмого, — сказал О’Киффе, и Джонсон, как автомат, повторил, сам того не замечая: «тридцать семь минут восьмого».

Свет усиливался и вскоре в комнате стало совсем светло. Дрожащий сноп голубых лучей упал на несгораемый шкаф. О’Киффе схватил линейку и угломер и попросил Джонсона сделать отметку красными чернилами. Джонсон немедленно исполнил просьбу: сделал отметку красными чернилами на стене, затем подбежал к противоположной стене и провел черту.

Луч играл на стенах, скользил по полу, по столу, у которого уселись О’Киффе и Джонсон.

О’Киффе не отрывал взгляда от часовой стрелки. Свет становился слабее, и, когда последний луч исчез, репортер сказал:

— Сорок шесть минут восьмого.

Он поднялся и зажег электричество. Когда он вернулся, то Джонсон, лицо которого было покрыто смертельной бледностью, наливал себе дрожащими руками виски.

— Вы думаете, что он вернется? — спросил сыщик. — Я не трус, О’Киффе, но на сегодня довольно. Не уйти ли нам лучше?

О’Киффе усмехнулся.

— Нет, не беспокойтесь, он не появится больше. До десяти часов мы в полной безопасности.

Он подошел к стене, у которой стоял несгораемый шкаф, посмотрел на сделанную отметку, подошел к противоположной стене и посмотрел на второй знак.

— Я боюсь, что испортил вам обои, — сказал он. — Но я не мог поступить иначе. Приготовьте еще один стакан, я пригласил сюда своего знакомого.

Лицо Джонсона омрачилось.

— Я должен вам признаться, О’Киффе, что я не в восторге от тех гостей, которых вы вводите в мой дом. Кого или что вы теперь ожидаете? Снова какой-нибудь луч или, быть может, самого черта?

— На этот раз вы не угадали, — рассмеялся О’Киффе, — придет человек из плоти и крови. Я пригласил сюда мистера Крэйна. Надеюсь, вы ничего не будете иметь против.

— Нет, нет, я очень рад.

Через четверть часа пришел Крэйн. Все удобно расположились в креслах, и О’Киффе, закуривая папиросу, попросил своего друга:

— Рассказывай.

— О чем?

— Не прикидывайся дураком, Крэйн, — нетерпеливо воскликнул О’Киффе. — Рассказывай, что произошло на заводе сегодня вечером.

Джонсон удивленно взглянул: какое отношение имеют заводы к убийству Кардифа и Лока? Он был поражен тем, что О’Киффе с таким волнением ожидает ответа.

— Странный человек, этот молодой ирландец, он никак не может успокоиться.

Хотя Джонсон не был в состоянии понять психологию О’Киффе, он все же очень внимательно прислушивался к словам Крэйна.

— Гэй работал внизу приблизительно до семи часов. Потом стал приводить в порядок свой письменный стол. Он чрезвычайно педантичный человек. Ты бы посмотрел на его письменный стол, Бриан: все имеет свое место, чернильница стоит посередине, карандаш…

— Оставь меня в покое с карандашом! Дальше.

— Итак, как я тебе сказал, он работал приблизительно до семи часов. Около двадцати минут восьмого он пришел в мою комнату и попросил дать ему сегодняшнюю газету. Я ему ответил, что газеты еще не принесли, а принесли их, подожди, я тебе сейчас скажу точно, когда.

Крэйн заглянул в свою записную книжку.

— В тридцать две минуты восьмого Гэй просмотрел газету. По-видимому, он искал чего-то. Дольше других газет он просматривал «Бритон». В… (Крэйн заглянул в свою записную книжку) тридцать четыре минуты восьмого Гэй вышел из моей комнаты и направился в башню. В сорок две минуты пришел слуга из Бриар-Мано- ра. Без четверти восемь я пошел за Гэем в башню, постучал в дверь, но не получил никакого ответа. Я постучал снова. В сорок шесть минут восьмого Гэй ответил: «Хорошо, я иду». Сорок семь минут восьмого он открыл дверь. Он был очень бледен и произнес: «Что там опять? Неужели меня не могут оставить в покое?»

— Я никогда еще не видел его таким раздраженным. «Мисс Кардиф прислала за вами, — сказал я. — Она просит вас прийти сейчас же в Бриар-Манор». «Это все? Извините мою резкость, Крэйн. Вы сами знаете, как неприятно, когда отрывают от работы». Он тотчас же пошел в Бриар-Манор, затем я сел в автомобиль и поехал сюда. Надеюсь, ты доволен мною, Бриан?

— Да, благодарю, ты оказал мне большую услугу.

Джонсон напряженно думал. Он начал понимать, чего добивался О’Киффе, но при чем тут Гэй и заводы?

Рассказав Крэйну о том, что здесь произошло за это время, О’Киффе продолжал:

— Ты должен мне еще помочь, Крэйн. Ты видишь два красных знака на стенах?

— Да. Что это такое?